Война и деньги / 18.11.2025

Теперь для обхода цензуры и блокировок есть BistroVPN — быстрый и надёжный VPN: https://vpnpay.io/ru/bistrovpn/?utm_source=pdcst
___

Еженедельная авторская программа Екатерины Шульман
Ведущий: Максим Курников

Расширенная версия программы с ответами на вопросы из зала доступна:
— спонсорам на YouTube: https://www.youtube.com/watch?v=IOcaL-nrLfE
— подписчикам на Patreon: https://patreon.com/cw/ECHOFM

Встречи
— 27 ноября, Белград. Александра Архипова. Происхождение Рождества и Нового года.
https://686d30d1658ad27bbbc76c58.xtix.org/e/68ecc8eb653a3234221b584f?partner_id=686d30d1658ad27bbbc76c58
— 6 декабря, Прага. Александра Архипова. Происхождение Рождества и Нового года (лекция-игра).
https://68555c1a952c4f1004b54181.xtix.org/e/6908d21fcbc130985763b349?partner_id=68555c1a952c4f1004b54181
— 6 января, Берлин. Екатерина Шульман и Армен Захарян. Красавица и Чудовище https://echofm.online/vstrechi-s-ehom/6-yanvarya-berlin-ekaterina-shulman-i-armen-zaharyan-krasavicza-i-chudovishhe

Больше встреч: https://echofm.online/vstrechi-s-ehom/vstrechi-eha

Книги
— Джейн Остин «Эмма» («Закладка» о романе)
Купить за рубежом
— Екатерина Шульман, «Законотворчество как политический процесс»
Заказать книгу за рубежом
Заказать книгу в России
Озон

• (00:00) - Начало
• (00:07) - Приветствие и тема выпуска
• (01:29) - «Не новости, но события»: война, деньги, людские ресурсы
• (02:22) - Закон о резервистах и быстрые изменения
• (03:40) - Мобилизационный резерв: структура и набор
• (05:06) - Риски и причины расширения резерва
• (06:35) - Секретные госданные, альтернативные мобилизационные меры
• (07:07) - Финансирование резервистов и региональные кампании
• (08:18) - Правовой статус резервистов
• (09:47) - Региональные доплаты и резервисты как инструмент децентрализации власти
• (12:48) - Пауза
• (14:56) - Гражданство и ВНЖ через контракт с Минобороны
• (18:39) - Поправки в УК и иммунитет иностранцев-контрактников
• (20:43) - Снижение требований для контракта и гражданства
• (22:28) - Статистика подписанных контрактов
• (25:39) - Бюджет: приоритеты и поправки
• (28:33) - НДС, патенты и уход бизнеса в тень
• (31:21) - Государство и люди — «новая нефть»
• (33:03) - Повышение НДС и транспортного налога
• (37:20) - Пауза
• (39:14) - Рубрика «Отцы»: Генри Хейл и патрональные сети
• (54:03) - Вопрос от слушателя: есть ли устойчивая политическая альтернатива режиму?
• (56:24) - Вопрос от слушателя: безопасно ли сейчас покупать книги Екатерины Шульман?
• (59:14) - Вопрос от слушателя: откуда происходит доверие судейскому корпусу?

Приложение с радио «Эхо online». Скачайте себе и установите родственникам https://echofm.onelink.me/yH6x/

___

Подключайте BistroVPN уже сегодня: https://vpnpay.io/ru/bistrovpn/?utm_source=pdcst
Безопасный интернет — это не роскошь, необходимость.

★ Support this podcast on Patreon ★

Creators and Guests

Host

Екатерина Шульман

Политолог и публицист, специалист по законотворчеству и механизмам принятия решений в современных автократиях, кандидат политических наук.

Host

Максим Курников

Журналист и медиаменеджер, редактор Bild и руководитель медиа «Эхо»

What is Статус | Эхо?

Авторская политико-просветительская программа Екатерины Шульман

М. КУРНИКОВ: Здравствуйте! В эфире программа «Статус», программа, которая выходит сразу на нескольких ютюб-каналах: на канале «BILD на русском», на канале «Живой гвоздь», на канале Екатерины Шульман. Здравствуйте, Екатерина Михайловна.

Е. ШУЛЬМАН: Добрый вечер.

М. КУРНИКОВ: И сегодня программа «Статус» выходит из Гамбурга. Здравствуй, Гамбург! Я не знаю, будет ли видно в какой-то момент трансляции, какая красивая здесь аудитория, но она действительно стоит того, чтобы ее упомянули. И вы знаете, этот интерьер заставляет меня прорекламировать специальную полку, которая есть на сайте «Эхо Книги». Это полка книг из программы «Закладка». Согласитесь, к этому интерьеру подходит Джейн Остин «Эмма».

Е. ШУЛЬМАН: Боже мой, как это славно, как это мило с вашей стороны. Спасибо.

М. КУРНИКОВ: Эта книга на английском, но на русском языке есть она на сайте «Эхо Книги». Заказывайте книги на русском языке. По всей Европе ходят очень быстро, по крайней мере стараются ходить. Ну и по всему миру. В общем, не только в Европе. Ну и, естественно, когда есть русскоязычная версия книги, мы всегда в описании эфира ставим.

Е. ШУЛЬМАН: С картинками.

М. КУРНИКОВ: Ну а теперь мы начинаем первую рубрику.

НЕ НОВОСТИ, НО СОБЫТИЯ

М. КУРНИКОВ: С какого события начнете?

Е. ШУЛЬМАН: Вот нет бы отменить все события и посвятить выпуск чтению романа «Эмма».

М. КУРНИКОВ: Программа «Закладка» так и поступила однажды, посмотрите.

Е. ШУЛЬМАН: Причем два раза.

М. КУРНИКОВ: Причем два раза, да.

Е. ШУЛЬМАН: Один раз поступила и не могла остановиться. Тем не менее мы с вами должны вернуться к нашей наблюдаемой реальности. Мы продолжаем наблюдать реальность внутри Российской Федерации. Сегодня у нас две основных темы – война и деньги. Что может быть увлекательнее? Что может быть важнее? Мы поговорим с вами о тех новых усилиях, которые предпринимает и собирается предпринимать российское государство для пополнения своего людского запаса для ведения войны. И также мы вернемся к бюджетному процессу, за которым мы продолжаем наблюдать, и посмотрим, что там происходит внутри тех бюджетных документов, которые проходят через Государственную Думу.

В прошлом выпуске мы обещали поговорить о резервистах. Закон о новых формах использования резервистов в так называемом «специальном режиме» был принят Государственной Думой в течение одного дня сразу в трех чтениях. Это вызвало понятное беспокойство. Такого рода законотворческие спецоперации обычно не делаются просто так. В таком режиме проводятся те законопроекты, которые могут вызвать какое-нибудь ненужное общественное внимание. Даже в условиях ныне действующей в России цензуры все-таки каких-то форм общественного обсуждения или каких-то форм общественного недовольства могут тем не менее опасаться.

Как только этот закон был принят, мы увидели вокруг него довольно значимое движение разных государственных сил и какие-то высказывания разных высоких государственных умов. В прошлый раз мы рассказывали вам о том, как Сергей Шойгу, который в последнее время не так часто появляется на публике, на этой публике появился на одном из совещаний и объявил, что президент дал поручение наращивать количество резервистов, которые будут охранять различные объекты на территории России от налетов дронов и БПЛА.

Что мы увидели с тех пор, о чем нам с вами необходимо рассказать? Во-первых, мобилизационный резерв Министерства обороны был создан президентским указом в 2015 году, то есть уже 10 лет тому назад. Он может насчитывать до двух миллионов человек. Сколько тех резервистов, мы не знаем. Это сведения, относящиеся к государственной тайне. Резервисты – это военнослужащие, люди, которые проходили военную службу (срочную или иную) и подписали специальный контракт, дав согласие на свое пребывание в резерве. За это они получают небольшую ежемесячную денежку. Денежка действительно небольшая (в диапазоне от 3 до 6 тысяч рублей в зависимости от звания). Но тем самым они выражают согласие к привлечению их к регулярным сборам и к какому-то иному использованию себя по желанию Министерства обороны.

Итак, как только новый закон, расширяющий возможности использования резервистов, был принят, мы сразу увидели, как у нас несколько десятков российских регионов начинают набор этих резервистов для охраны объектов на своих территориях. Появились на публике некоторые образцы соглашений, в частности из Нижегородской области, в которых отдельно указано, даже два раза в разных местах этого договора, что вот эта служба резервистов будет осуществляться на территории Нижегородской области. Однако в самом новом принятом законе нет никаких такого рода территориальных ограничений.

Да, это, конечно, вызывает некоторые подозрения, что начнется, как всегда, с чего-то такого с виду относительно безобидного, а потом эти люди могут обнаружить себя уже совершенно не на своих родных территориях, не охраняющих там какую-нибудь заправку или НПЗ возле дома, а вовсе даже на территориях других. Напомню, что Российская Федерация считает своими территориями, в том числе, четыре украинские области, на каждой из которых идет война разной степени интенсивности.

М. КУРНИКОВ: Опять же, часть, может быть, и зарегистрирована в определенном регионе, а потом ее берут и направляют куда-нибудь.

Е. ШУЛЬМАН: Еще раз повторю, к этому нет совершенно никаких законодательных препятствий. Это делать вполне возможно. Необходимость такого расширения количественно резерва и возможности для его использования, в общем, с одной стороны, легко объяснить усиливающейся активностью налетов на разные объекты хозяйственной и энергетической инфраструктуры внутри России. Не обязательно это объясняется подготовкой к какому-то грядущему большому наступлению. Не обязательно это альтернативный инструмент мобилизации. Могут быть и другие резоны. Эти резоны, в общем, вполне насущны.

И действительно, в частности, НПЗ подбили уже такое количество, что это довольно значимо сказывается на производство бензина внутри России. Опять же, мы можем судить об этом только по косвенным признакам. Статистика о производстве бензина и иных видов топлива в Российской Федерации закрыта с 2023 года. Как и много других статистических данных, она тоже перестала нам быть доступна.

Тем не менее мы все три года прошедшие видим разработку последовательную, попеременную, параллельную любых альтернативных мобилизационных инструментов, которые позволяют пополнять запасы живой силы, но при этом не прибегать к вот этому пугающему инструменту – одновременной массовой мобилизации.

Что еще важно знать про резервистов? Выплаты им происходят и делаются из бюджетов регионов. То есть это тоже очередная нагрузка на региональные ресурсы. Выплаты эти совершенно не так велики, как выплаты регулярным контрактникам Министерства обороны. У нас получается от области к области где-то в районе 40 тысяч и до 99 тысяч, в зависимости опять же от звания. Это то, что идет от регионов.

Мы видим довольно активную рекламную кампанию. Объявления размещаются в сети ВКонтакте, объявления размещаются в живой природе (на столбах, на остановках). Обещают всякие дополнительные радости. Кормить, обещают, например, во время сборов («обеспечивать полное и сбалансированное питание»), а также «организовывать мероприятия выходного дня». В Тульской области моей родной обещают бесплатную медицинскую помощь и бесплатные лекарства во время сборов. Тоже чрезвычайно, наверное, это привлекательно. Не менее 15 регионов у нас размещают такие объявления.

Смотрите, что касается правового статуса резервистов, о чем еще важно знать. Давайте повторим это еще раз. В законе сказано, что не более полугода в течение года они могут находиться на этих так называемых сборах. Но давайте помнить о том, что в мобилизационный период, а мобилизационный период у нас не заканчивается, потому что нет соответствующего указа президента, все контракты с Министерством обороны являются безотзывными, их нельзя разорвать по инициативе того, кто их заключил, вас могут только уволить. Поэтому это легко может оказаться по-прежнему билет в один конец.

Еще одно внутриполитическое соображение, которое может приходить в голову в связи с этими наборами резервистов. Как мы помним, в Российской Федерации не объявлено никакое военное положение. Поэтому, строго говоря, у нас нет отрядов территориальной обороны по украинскому образцу. Тем не менее у нас существуют так называемые «БАРСы», которые тоже являются, по сути, региональными подразделениями. Они действуют в основном в приграничных регионах: Белгородской, Брянской, Курской областях. Тем не менее есть эти «БАРСы» много где еще. Например, в Ленинградской области или, скажем, в Татарстане. Специфически этот «БАРС» привлекается и для охраны нефтяных объектов. В Нижегородской области тоже такое есть.

Политическое соображение тут состоит вот в чем. То есть получается, что одна ситуация, когда регионы от себя доплачивают контрактникам Минобороны. Это, что называется, чистый налог. Это такая повинность: найдите деньги где хотите, чтобы люди, заключающие контракт в вашем регионе, имели плюс к стандартной и давно уже не меняющейся федеральной выплате еще и региональную доплату. Эта региональная доплата наиболее волатильна. Она растет. Последнее время в некоторых регионах она снижается. Но мысль моя состоит в том, что сами регионы, кроме расходов, от этого ничего не получают. Люди, которые заключают контракт, поступают в распоряжение Министерства обороны и уезжают туда, куда Министерство обороны желает их направить.

Вот эти новые резервисты, по крайней мере до тех пор, пока они действительно что-то охраняют внутри своих территорий, это уже гораздо ближе к настоящим территориальным подразделениям, которые будут в куда большей степени, чем все остальные контрактники, подотчетны губернаторам, которые им и платят, и на чьей территории они функционируют. Да, денег им платят гораздо меньше, чем регулярным контрактникам. Денежное довольствие ниже, чем на так называемой линии боестолкновения. Но и риски ниже. И можно даже домой ночевать уходить.

Таким образом, возможно, имеется намерение, имеется интенция снять некоторую часть нагрузки с МВД, с полиции, которая теперь тоже выезжает, если что-нибудь куда-нибудь прилетело, упало и что-нибудь загорелось, а Министерство внутренних дел у нас недоукомплектовано, мы знаем об этом, министр жалуется на это регулярно. С 2022 года проблема во многом усугубилась. То есть у нас есть полиция, у нас есть Росгвардия, у предприятий есть своя охрана, и теперь будут и вот эти самые резервисты.

М. КУРНИКОВ: Княжеские дружины.

Е. ШУЛЬМАН: Но да, вы правы, это все ближе и ближе к княжеским дружинам. Сейчас это федеральному центру может казаться безобидным, потому что что это за князья такие? Это назначенцы. Но тем не менее какие-то вооруженные люди на их территориях ходить будут. Мы в прошлый раз пытались себе представить, как это будет выглядеть, какие тут возможные риски для мирного населения этих регионов. Очевидным образом мы видим, как такого рода военные положения, военные режимы де-факто расползаются на все большее и большее количество территорий не непосредственно приграничных, потому что дроны и БПЛА долетают куда угодно.

Опять же, я могу сказать про свою родную Тульскую область, за которой я слежу чуть больше, чем за всеми остальными. Вы знаете, вот эти объявления в местных телеграм-каналах «Опасность БПЛА», «Отбой опасности БПЛА» – это скорее правило, чем исключение. То есть это чаще происходит, чем не происходит. Ночь, день, когда ничего не прилетело – это скорее исключение. Вот так война распространяет свое присутствие и на те территории, на которых вроде бы ее непосредственно не было.

М. КУРНИКОВ: Давайте осмыслим.

Е. ШУЛЬМАН: Давайте.

РЕКЛАМА

М. КУРНИКОВ: Пошла реклама, да, на некоторых каналах. На некоторых каналах не пошла. Что говорить, даже в Оренбургской области, которая так далеко от линии фронта, однако же все чаще и чаще утро начинается ровно с того же самого.

Е. ШУЛЬМАН: Не с кофе. У вас тоже что-то разбомбили недавно.

М. КУРНИКОВ: Там много чего. Там и газоперерабатывающий завод, и нефтеперерабатывающий завод. Там много чего, да.

Е. ШУЛЬМАН: В Туле тоже были в том числе и с жертвами человеческими. Какой-то цех загорелся, два человека там погибло. Про это не говорят, как обычно, официально не пишут, но в городе-то все всё знают, как обычно. Я думаю, что, дорогие слушатели, ежели у вас есть тоже какие-нибудь родственники, знакомые в тех местах, откуда вы, вы тоже что-нибудь слышите в этом роде.

Когда мы вернемся к нашему эфиру, у нас еще будут две новации про контрактников, и потом – бюджет, бюджет, бюджет.

М. КУРНИКОВ: Прекрасно.

Е. ШУЛЬМАН: И мы будем стремиться к тому, чтобы…

М. КУРНИКОВ: Успеть все рубрики?

Е. ШУЛЬМАН: Ну, естественно. Мы не будем к этому стремиться, мы обязательно это сделаем.

М. КУРНИКОВ: Десять секунд.

Е. ШУЛЬМАН: К тому, чтобы следующая реклама у нас была после событий и перед отцом.

М. КУРНИКОВ: О, ничего себе. Это амбициозно.

Е. ШУЛЬМАН: Ладно.

М. КУРНИКОВ: Продолжаем говорить о событиях.

Е. ШУЛЬМАН: Мы продолжаем нашу военную тематику.

М. КУРНИКОВ: Единственное, что я должен сказать, что мы в Гамбурге.

Е. ШУЛЬМАН: Ах, да, действительно.

М. КУРНИКОВ: Это повод показать картинку красивую из окна буквально. Посмотрите, какая тут красота.

Е. ШУЛЬМАН: Тут, надо сказать, красота. Тут сочетание архитектуры модерна, такого чудного ар-деко и ар-нуво и всякой современной такой архитектуры.

М. КУРНИКОВ: Я только, однако, скажу еще, что полную версию этого «Статуса» с вопросами из зала можно на Патреоне и на Ютубе посмотреть «эховском», где спонсорство есть специальное. Ну а мы продолжаем.

Е. ШУЛЬМАН: А мы продолжаем. Мы говорили о резервистах, теперь поговорим о контрактниках. Один указ президента важный и две правительственные инициативы, которые еще не стали законом, но в ближайшее время станут, поэтому мы вас об этом предупреждаем.

Указ президента, ограничивающий получение российского ВНЖ и гражданства теми, кто не заключает контракт с Министерством обороны. А именно, мужчины от 18 до 65 лет, если они обращаются с заявлением о приеме в гражданство Российской Федерации или выдаче ВНЖ, могут это сделать исключительно при условии заключения контракта с вооруженными силами Российской Федерации. Без этого теперь больше мужчинам в этой временной рамке ни гражданство, ни ВНЖ выдавать не будут. Также это касается женщин из Украины, Казахстана и Молдовы – обязаны заключать контракт перед подачей заявления на российское гражданство.

Иностранцы и лица без гражданства могут подать заявление на получение гражданства на основании выписки из приказа об увольнении из армии России или решения комиссии о том, что заявитель признан негодным. То есть если уже человек отслужил, например, или если он не годится никак для военной службы, то в виде исключения он может тоже подаваться на российское гражданство. Это называется «временный порядок». Но тем не менее нет ничего более постоянного, чем временное.

Мы помним, как вертолетная раздача гражданств Российской Федерации разным людям, желающим его получить, обернулась для них своей темной стороной, когда выяснилось, что вместе с гражданством приходит обязанность срочной военной службы. Но тут у нас речь идет уже не о срочной военной службе, а о том, что российское ВНЖ и российское гражданство выдаются пакетом. Заявление на гражданство подписываешь, и точно так же сразу же подписываешь контракт на службу в российских вооруженных силах.

Мы напомним, что с января 2024 года у нас тоже по указу президента иностранцы и лица без гражданства, которые заключают этот самый контракт, получают гражданство и ВНЖ в упрощенном порядке, не сдают экзамен на знание русского языка и истории России, основ российского законодательства, постоянное проживание им тоже не нужно. То есть условия очень-очень льготные. То есть видите, как сначала предоставляются льготы при условии подписания контракта, а теперь уже нельзя получить гражданство или ВНЖ, иначе как подписав контракт. Это вот то, что уже прямо-таки произошло и, соответственно, уже действует.

А теперь про то, что будет действовать в ближайшее время. Почему мы так в этом уверены? Потому что правительственная комиссия по законопроектной деятельности одобрила эти инициативы, о которых я сейчас расскажу. Это значит, что они будут внесены в Государственную Думу в качестве правительственного законопроекта.

Первая свежая идея. Во-первых, еще меньше ограничений для иностранцев и лиц без гражданства, которые желают заключать контракт с Министерством обороны. Их будет запрещено депортировать, им запрещено будет сокращать срок временного пребывания в стране, нельзя будет отказывать им в выдаче ВНЖ или аннулировать существующий, нельзя выносить решение о нежелательности их пребывания или проживания в России. Таким образом, то лицо, которое заключает контракт с Министерством обороны, уже не подлежит ни депортации, ни сокращению срока своего вида на жительство. Также нельзя отказывать им в выдаче патента или его переоформлении, если они вдруг решат его каким-то образом получить.

Кроме того, вторая ценная мысль, которая содержится в том же законопроекте, состоит в том, что вносятся в Уголовно-процессуальный кодекс поправки, согласно которым другой стране нельзя будет выдавать для уголовного преследования или исполнения приговоров тех иностранцев и лиц без гражданства, если они проходят военную службу или подписали контракт, или участвовали в боевых действиях. Их же также нельзя будет подвергать административному выдворению, если они не то что ныне находятся на военной службе, но проходили военную службу по контракту в вооруженных силах или иных воинских формированиях. Это все у нас распространяется на правоотношения, возникшие после 24 февраля 2022 года.

М. КУРНИКОВ: Екатерина Михайловна, переводя на русский язык, правильно я понимаю, что государство говорит: «Вообще-то, в принципе, мы мигрантов теперь официально не любим, мы будем на них ругаться, будем создавать им проблемы. Но вот мигранты-убийцы…»?

Е. ШУЛЬМАН: Почему сразу убийцы?

М. КУРНИКОВ: Ну как?

Е. ШУЛЬМАН: Может, они что-нибудь другое сделали?

М. КУРНИКОВ: А что они там делали, если они контракт должны подписывать и все такое?

Е. ШУЛЬМАН: Если в своей стране вы натворили делов, то добро пожаловать в Российскую Федерацию. При условии подписания контракта вас не депортируют и не выдадут.

М. КУРНИКОВ: Вы буквально подписываете контракт на то, что вы будете…

Е. ШУЛЬМАН: Нет, это само собой. Но если вы до этого что-нибудь такое сделали… То есть смотрите, это аналог рекрутинга заключенных, только теперь уже в мировом масштабе. Вот как раньше приезжали в колонии, когда еще приезжали в колонии, когда еще надо было кого-то уговаривать, сейчас, говорят, сами все уже просятся, кто только может, и говорили: «Хотите иммунитет от уголовного преследования? Хотите снятие судимости? Хотите выйти из колонии? Подписывайте контракт».

Так теперь и здесь. Вас преследуют в своей стране? Вы совершили там какое-нибудь преступление? Вы хотите, чтобы вас никогда не выдали ни по какому запросу ни от Интерпола, ни от кого-то? Добро пожаловать в Российскую Федерацию и добро пожаловать в российскую армию. Таким образом, им выдается вот такой вот, насколько я понимаю, бессрочный иммунитет. Более того, это касается даже тех, кто уже каким-то образом отслужил.

Вообще, у нас все эти уже теперь почти четыре года последовательно снижалась планка того, что необходимо для заключения контракта. Ни гражданства не надо, ни опыта военной службы не надо, ни образования не надо. Достаточно иметь 18 лет и как-то мочь передвигаться. Дальше все остальные человеческие существа, откуда бы они ни происходили, этот самый контракт тоже могут подписывать, ну и в упрощенном порядке получать гражданство.

То есть это, конечно, крайне своеобразно сочетается с ужесточением российской миграционной политики, каковое ужесточение тоже является своеобразным. Мы с вами в наших эфирах многократно об этом говорили. Оно состоит не в том, чтобы уменьшить приток или как-то ограничить въезд мигрантов в Россию, а в том, чтобы терроризировать их, когда они уже окажутся в пределах Российской Федерации.

В принципе, осознавая эти перспективы, у нас люди приезжать стали гораздо меньше. Это, в свою очередь, влияет на оригинально устроенный рынок труда в Российской Федерации, которому не хватает людей. Но людей мы будем отпугивать от того, чтобы они к нам приезжали для того, чтобы работать. А вот если они приезжают к нам для того, чтобы воевать, вот тут у нас, соответственно, им широко распахнутые двери. Может быть, надежда состоит в том, что они отправятся на линию боестолкновения, да и не вернутся уже оттуда, и, таким образом, никаких дальнейших социальных последствий от их присутствия в России не случится.

Но сочетание тех мер, которые разные ведомства по одним и тем же темам принимают в разных концах российского социального пространства, может производить несколько шизофреническое впечатление. Но если мы посмотрим на то, каковы государственные приоритеты, то, в общем, все выстраивается в довольно ясную, понятную линейную последовательность.

Еще по поводу контрактников. Помните, была у нас такая странная цифра, странная статистика к нам пришла о довольно значимом снижении числа подписанных контрактов за второй квартал 2025 года. Мы тогда обратили на это внимание и говорили, что мы не можем по одной цифре о чем-то судить, один олень – случайность, три оленя – тенденция, и дождемся мы хотя бы второго оленя. Вот, пожалуйста, мы дождались второго оленя. Мы тут признательны коллегам из издания «Важные истории», которые внимательно посмотрели на тот документ, на который мы с вами дальше тоже будем внимательно по возможности смотреть, а именно на один из бюджетных документов, которые сейчас проходят через Государственную Думу.

Одновременно ведь с бюджетом на 2026-й и два последующих года у нас приходит много всего интересного: и налоговые поправки многочисленные (о них тоже несколько слов скажем), и отчет о расходовании средств бюджета в 2025 году. Чего у нас получается? У нас идет четвертый квартал, он закончится, соответственно, в конце декабря. За третий квартал 2025 года единовременную выплату федеральную за заключение контракта с Минобороны получили 135,2 тысяч человек. То есть у нас действительно, похоже, было какое-то снижение во втором квартале и потом рост в квартале третьем. Таким образом, третий квартал превышает, например, первый. Это больше, чем за соответствующие периоды, то есть третьи кварталы, предыдущих лет войны. Может быть, это некоторая демонстрация задним числом. Может быть, действительно, второй квартал от третьего не так сильно отличается.

Еще одно соображение, которое нельзя не высказать. У нас же с этими контрактниками, подписывающими контракты, тоже происходят некоторые статистические фокусы, на которые так богата наша государственная машина. Для того, чтобы поддерживать вот это вот постоянное число, что 30 тысяч в месяц контракт подписывают (29 примерно тысяч у нас получается, если считать в 2025 году), то необходимо некоторых добровольцев переписывать в контрактники, срочников переписывать в контрактники. В общем, не всегда это прям вот новые люди. Иногда это те люди, которые уже находятся на войне, которые уже воюют, но тем не менее выплаты им поступают. То есть вот этот вот темп 29-30 тысяч человек в месяц у нас продолжает сохраняться. Соответственно, и нагрузка на федеральный бюджет, и пополнение людских резервов на фронте более-менее на прежнем уровне.

По поводу бюджета. Мы с вами следим за этим проектом. Опять же, это не один проект, это целый набор документов. Сейчас постараемся разъяснить, что там в Думе у нас происходит. Почему мы следим за этим так внимательно? Потому что, как видно из предыдущего рассуждения, это один из немногих моментов, когда мы можем посмотреть на внутреннее функционирование государственной машины. Не всему, что нам сообщают, мы можем верить. Все более и более значительный сегмент бюджетных расходов у нас покрыт завесой секретности. Тем не менее это один шанс в году, когда мы можем посмотреть на намерения политической системы, а не на ее риторику.

Вы помните, что несколько выпусков тому назад мы с вами говорили о том поразительном факте, что масштабное изменение, фактически переписывание, бюджета на 2025 год был принят во втором чтении без единой поправки. Тут много я по этому поводу говорила, потому что действительно это такая довольно невиданная вещь в парламентской практике. Может быть, возмущаться следовало не столько отсутствием поправок, сколько самим фактом переписывания задним числом федерального бюджета в году, который уже практически закончился. То есть правительство вносит де-факто новую версию бюджета, когда этот бюджет должен был уже, собственно говоря, быть исполнен. Это и так наше довольно туманное бюджетное планирование делает уж каким-то совсем туманным.

Это у нас был бюджет на 2025 год. Что у нас происходит с бюджетом на 2026 год и бюджетным планом на 2027-й и 2028-й? Вот прямо сегодня он у нас принят во втором чтении. Мы смотрели, я бы сказала, затаив дыхание, будут ли хоть тут какие-нибудь поправочки. Ну, что я вам должна сказать? Поправки есть, но происходит такое тоже своеобразное явление. Аж 583 поправки, но поступившие от правительства. То есть правительство, орган, который вносит этот бюджет, поддерживает его, побуждает Государственную Думу принимать его в первом чтении, само же его на этапе второго чтения и переписывает. Переписывание довольно интересное. Сейчас мы с вами про это тоже поговорим, потому что тут есть действительно некоторые перемены.

А что же депутаты, а что же парламентский корпус, который несколько Юрьевых дней в году может как-то с правительством спорить и как-то пытаться деньги для своих территорий, для своих отраслей, для своих, проще выражаясь, избирателей оттуда выцарапать?

Итак, что у нас получается? Поправки поступили от трех фракций: девять – от «Единой России», три – от «Новых людей» и одна поправка – от ЛДПР. В прошлом году, между прочим, были межфракционные поправки, которые должны были демонстрировать вот это самое межфракционное единство. А тут ничего такого нету. В этом году вы не очень будете удивлены, если я вам скажу, что приняты были как раз те поправки, которые внесла «Единая Россия».

Что у нас изменилось? Изменилось кое-что как в проекте федерального бюджета, так и в тех налоговых изменениях, которые одновременно с бюджетом через Думу проходят. Повторю еще раз, бюджетный процесс сложный, в нем много документов. Это отнюдь не только один проект бюджета на следующий год.

Мы с вами помним, что у нас случилось с налогом на добавленную стоимость, со снижением порога по упрощенной патентной системе с 60 до 10 миллионов рублей. Тут поблажка некоторая вышла. Да, вы можете себе представить… Я уж не знаю, кто тут успешно пролоббировал. Спойлер: самые успешные лоббисты – это не малый бизнес, а другие люди, о которых мы тоже скажем.

Но тем не менее в случае со снижением порога сразу в шесть раз по упрощенной системе у нас получается некоторое отрезание хвоста по кусочкам. Это снижение будет не одномоментным, а будет растянуто на три года, начиная со следующего, 2026-го. Соответственно, сначала у нас идет снижение до 20 миллионов, потом – до 15, а потом – до 10. Все эти пороги действуют в отношении дохода за прошлый год. То есть в 2026 году у нас снижение порога, в пределах которого вы можете пользоваться упрощенной оплатой НДС. Она может быть нулевой, может быть 5%-й. Это опять же тоже варьируется, но тем не менее. Было 60, стало 20, потом станет 15, а потом станет 10.

М. КУРНИКОВ: Обидно тому, кто 21 показал.

Е. ШУЛЬМАН: Не надо было 21 показывать, действительно. Вообще, показывать, может быть, надо поменьше. Что мне показалось трогательным? Вот следующее заявление Минфина при обсуждении этих изменений в Думе. Минфин оценивает, что бюджет недополучит 30-40 миллиардов рублей в следующем году из-за ухода бизнеса в тень в связи с увеличением НДС.

М. КУРНИКОВ: Так.

Е. ШУЛЬМАН: Опять же, в Думе нынче вопросы задавать некому, но хотелось бы хотя бы в воображении своем спросить.

М. КУРНИКОВ: А что не так, скажите?

Е. ШУЛЬМАН: Не-не. А в чем тогда было целеполагание? То есть вот это вот все, собственно говоря, зачем? Если бюджет собирается потерять деньги, а не приобрести деньги, в чем сакральный смысл повышения этого налога? В общем, не очень понятно.

М. КУРНИКОВ: Вредители какие-то пробрались, видимо.

Е. ШУЛЬМАН: Опять же, странно, что они это декларируют. Вот это удивляет. Но поскольку вопросы задавать некому, то все наши вопросы повисают в воздухе.

Еще одна прям хорошая новость. Если бы у нас была рубрика «Хорошая новость», то я бы там с удовольствием это продекларировала. На 2026 год сохраняется возможность по патенту оказывать услуги розничной торговли в стационарных помещениях и заниматься грузоперевозками.

Это прям прекрасно и замечательно, потому что, еще раз повторю простую мысль, одновременно корову и стричь, и доить интенсивно, и меньше кормить, и при этом запрещать ей самой пастись – это не очень разумная политика. Хотя бы надо давать людям самим зарабатывать, если вы все больше и больше с них собираете денег. А то, что государство нацелилось на людей, которые, как известно, новая нефть, помните, был такой лозунг некоторое время назад «Люди – это новая нефть», вот эту самую новую нефть начинают выкачивать просто с удивительной совершенно силой.

Теперь по поводу самых успешных лоббистов этапа второго чтения этих бюджетных и бюджетосопровождающих документов. Это букмекеры. Для них собирались повышать налоги, но этого не получилось. Ничего из этого не вышло. Порадуемся же за них. Там теперь такая сложная система.

М. КУРНИКОВ: И никакого лоббизма.

Е. ШУЛЬМАН: Вообще никакого. Предполагалось, что они будут платить 5% с каждой ставки (налог на букмекеров). Так было принято во втором чтении. А во втором чтении волшебным образом эта норма меняется на следующую: 7% от разницы между принятыми ставками и выплаченными выигрышами. То есть если вы сделали ставку, опять же я ни в коем случае не советую вам этого делать, по-моему, это глупое какое-то занятие, но если вдруг вы человек азартный, то если вы проиграли, то мало того, что вы проиграли и это выгодно букмекерской конторе, она еще и налог с этого платить не будет. Смотрите, как это замечательно. Выплаченный выигрыш можно будет списывать на расходы при уплате налога на прибыль.

М. КУРНИКОВ: Злые языки говорят, что российский букмекерский рынок входит в пятерку крупнейших в мире.

Е. ШУЛЬМАН: А еще более злые языки говорят, что он связан с некоторыми людьми, которые связаны родственными связями – слишком много слов связи – с руководством Федеральной службы охраны Российской Федерации. Да, вот такие вот у нас…

М. КУРНИКОВ: Но мы не верим.

Е. ШУЛЬМАН: Не, но злые языки – это не мы. Мы добрые. Мы чрезвычайно добрые. Мы хотим верить в наилучшее. Самое главное и веселое – повышение НДС с 20 до 22% – это все осталось, никто этого не тронул. Например, такие маленькие радости. В 10 раз увеличивается пошлина за регистрацию воздушных судов всех типов. На треть, на 30%, вырастает пошлина за предоставление лицензии на поставку алкоголя. С кого же еще брать? А также появляются дополнительные пошлины за получение лицензии ФСБ, которые нужны для целого ряда работ в информационной сфере и в сфере IT.

Кстати, появилась ко второму чтению поправочка о праве правительства вводить технологический сбор. О технологическом сборе мы говорили на прошлой неделе. Это то, что непременно будет. Тут вопрос только исключительно в размере этого самого технологического сбора.

Еще одна новация, которую выловили дорогие коллеги, наблюдающие за бюджетным процессом, при рассмотрении бюджета во втором чтении. С 2026 года правительство будет проводить эксперимент по оценке уровня нуждаемости семей, претендующих на пособие в связи с рождением и воспитанием ребенка. Теперь Социальный фонд будет учитывать не только средний доход семьи, но и сумму всех поступлений на банковские счета. Кому положено пособие в связи с рождением и воспитанием ребенка? Семьям, у которых средний душевой доход в месяц ниже прожиточного минимума. И щедрый этот размер пособия может достигать 100% от такого минимума. Прожиточный минимум – это не МРОТ, это несколько побольше, но, в общем, тоже не то чтобы какая-то особенно великая цифра.

Теперь правительство Российской Федерации решило, что семьи с детьми как-то слишком жируют на этих самых пособиях, поэтому опыт Москвы, которая уже такие проверки проводила, то есть не только смотреть доход, но и смотреть все поступления на ваши счета… То есть если, например, молодой семье родители денег каких-то подкинули, с карты на карту их перебросив, то это тоже будет учитываться. Как водится, сначала планируется написать регламент, а на втором этапе – это вторая половина следующего года – назначать пособия будут только после автоматической проверки банковских счетов семьи.

Так что, несмотря на приоритет демографической политики, есть приоритеты более приоритетные, и это поиск денег и экономия бюджетных средств. На этом, кстати, небольшом и таком не очень серьезно звучащем примере, хотя на самом деле это миллионы и миллионы людей, мы видим вот эти самые государственные целеполагания, что важно на уровне разговоров, а что важно на уровне сути.

Ну и буквально еще две мелких, но выразительных детали. Резкое снижение планируемых изъятий из Фонда национального благосостояния в 2026 году по сравнению с предыдущими годами. То есть Минфин планирует изъять из ФНБ меньше, чем туда положить. А в 2027 году предполагается ФНБ вообще не трогать. А кто живет до 2028 года, вероятно, увидит аж пополнение на 342 миллиарда рублей за счет нефтегазовых доходов бюджета этого самого нашего Фонда национального благосостояния.

Что это может означать? Средства ФНБ используются для покрытия бюджетного разрыва, для покрытия бюджетного дефицита, в том числе и в этом году. Но, как мы видим, по крайней мере, в планах тратить меньше, а в 2027-м не тратить вообще. Это может означать стремление Минфина протягивать ножки по одежке. Это может означать, что в ФНБ, может, не так уже много и осталось, что если оттуда что-нибудь еще вынуть, то там вообще ничего не будет. Опять же, к сожалению, открытых сведений на этот счет у нас нет. Ну вот к вопросу об этой самой национальной кубышке.

Ну и последнее. Регионы тоже по-своему участвуют в бюджетном процессе. На 2026 год три российских региона планируют повысить транспортный налог. Это пока Рязанская, Липецкая область, а также Ханты-Мансийский автономный округ. Про утильсбор на покупку новых и поддержанных автомобилей мы с вами уже упоминали. Кто-то переслал мне ценную шутку: «Спасибо правительству. Давно хотел машину подороже. Вот теперь, соответственно, могу осуществить свою мечту».

М. КУРНИКОВ: Ну а мы сейчас осмыслим все это и вернемся сразу в рубрику «Отцы».

РЕКЛАМА

М. КУРНИКОВ: Пошла реклама, поздравляю.

Е. ШУЛЬМАН: А чай пошел?

М. КУРНИКОВ: Да.

Е. ШУЛЬМАН: Наш чаепровод работает?

М. КУРНИКОВ: Прекрасно. Есть чай.

Е. ШУЛЬМАН: Благодарю.

М. КУРНИКОВ: Я, кстати, скажу, что те, кто видят нас сейчас, пускай обязательно пройдут по ссылке и посмотрят, где еще в ближайшее время будут разные встречи. И вообще следите за объявлениями. Там может быть что-то в том числе довольно неожиданное.

Е. ШУЛЬМАН: Вы знаете, поскольку биография у нашего нынешнего отца не очень обширная, что хорошо для него, я вот не знаю, может, сначала понятие, а потом?.. Или нет?

М. КУРНИКОВ: Мы можем поменять. Кто нам претит?

Е. ШУЛЬМАН: Мы можем вообще отца включить как-то в понятие, инкорпорировать его.

М. КУРНИКОВ: Обращаюсь к нашему режиссеру, понял ли он задумку. Понял задумку, хорошо.

Е. ШУЛЬМАН: Опять же, с тем же успехом можем отца и понятие туда засунуть. Так логичнее. Прошу прощения, что это настолько…

М. КУРНИКОВ: Я просто отца уже объявил вроде бы как.

Е. ШУЛЬМАН: Хорошо.

М. КУРНИКОВ: И я помню, какое понятие.

Е. ШУЛЬМАН: Конечно.

М. КУРНИКОВ: Давайте. Да, возвращаемся. Давайте в отца все-таки.

ОТЦЫ: ВЕЛИКИЕ ТЕОРЕТИКИ И ПРАКТИКИ

М. КУРНИКОВ: Мы вернулись. Кто же отец у нас сегодня?

Е. ШУЛЬМАН: Отец наш сегодня является некоторым исключением из нашего общего правила. В том смысле, что он жив-здоров, активно функционирует. Более того, это достаточно молодой человек. Тем не менее мы решили взять его заранее, не дожидаясь, в отцы, потому что он является автором того понятия, которое позволит нам логично продолжить разговор, начавшийся на прошлой неделе.

Постоянные внимательные наши слушатели помнят, что в прошлый раз мы говорили о патримониализме и неопатримониализме в связи с масштабным расследованием издания «Проект» о родственных связях в российской правящей элите, в российском правящем классе. Сегодняшнее понятие – это тоже попытка описать те же политические практики, совершенно не уникальные для России, даже не очень уникальные для постсоветского пространства, но несколько с другой стороны.

Поэтому наш сегодняшний отец – это политолог Генри Хейл, один из известнейших специалистов по постсоветскому и евразийскому пространству. Он изумительно молод для нашей рубрики. Он 1966 года рождения, учился в Гарварде, там получил степень доктора философии, работает в Университете Джорджа Вашингтона, преподавал в Индианском университете. Наиболее известен тем, кто занимается Россией, в качестве со-директора программы PONARS.

PONARS – это программа новых подходов к исследованиям и безопасности в Евразии. PONARS – это такой популярный ресурс. У них довольно много публикаций. Те, кто интересуются этим регионом, они туда ходят, читают и даже, возможно, сами там публикуются.

Итак, он наиболее известен в рамках своей специальности. А его специализация – это постсоветская политика, это демократизация и политические режимы на постсоветском и евразийском пространстве. Он известен разработкой такой теории патрональных сетей (или патрональных пирамид). Опять же, вспоминая прошлую неделю, мы видим, как вот в этих разных терминах встречается один и тот же корень – «патрон» или «патер» (глава или отец). Это попытка осмыслить то, какие формы принимает политическое управление, в том числе управление государственное, на пространстве без stato, на пространствах без институтов, без устойчивых формальных институтов. Формальные тут не значит сводящиеся только к видимости. Формальные тут значит прописанные в законе.

Наиболее известные труды Генри Хейла – это «Патрональная политика: евразийская динамика режимов в сравнительной перспективе». Также, например, у него в 2006 году была такая замечательная монография под названием «Why no parties in Russia?». «Почему в России никто не веселится?» – хочется так это перевести. Нет, это неправильный будет перевод. «Почему в России нет партий?»

Таким образом автор пытался ответить на тот вопрос, который у многих возникает и наблюдателей, и акторов российской политической жизни: почему политические партии в России либо не создаются, либо, возникши, становятся такими формальными в плохом смысле структурами, витринными структурами, структурами, которые не отражают ничьих социально-экономических интересов и даже в электоральных мероприятиях принимают участие тоже как будто из-под палки и поневоле?

М. КУРНИКОВ: Вспоминается почему-то ленинское «есть такая партия».

Е. ШУЛЬМАН: Действительно, возникает ощущение, что последние люди, которые знали секрет партийного строительства, были убиты Сталиным в ходе Большого террора 30-х годов, а новых с тех пор почему-то не народилось.

Еще одна важная деталь про Генри Хейла. Он председатель редакционного совета журнала «Демократизация». Это главное международное издание по всем нашим подробностям злосчастной политической жизни на постсоветском пространстве. Не вся эта жизнь злосчастная, тут тоже не надо сгущать краски, но тем не менее.

Итак, что такое эта самая патрональная политика или патрональные сети? Наблюдая за тем, как строится политическая жизнь не просто на постсоветском, но в широком смысле на евразийском пространстве, в том числе и в Центральной Европе, и в Южной Европе, на Балканах, в Восточной Европе тем более, нельзя не заметить, что легальные, законные, регламентированные институты там довольно часто являются всего лишь вывесками или прикрытием для так называемой патрональной политики.

Патрональная политика – это политика, основанная на кланах, у которых есть, соответственно, патроны. Мы с вами в каких-то из прошлых наших выпусков уже говорили про отношения агента и принципала. Эти отношения тоже иногда называются патрональными. Мы помним, что принципал – это тот, кто дает задание и располагает ресурсами, необходимыми для выполнения этого задания. Эти ресурсы он передает агенту. Агент – это тот, кто, не обладая собственным ресурсом, использует ему данные для выполнения задания принципала. Мы с вами также помним, что неустранимая патология принципал-агентских отношений состоит в том, что цели их никогда полностью не совпадают.

Так вот, патроны и их клиентелы, их вот эти патрональные сети (или еще Хейл называет их патрональными пирамидами) строятся похожим образом. Их существование структурируется вокруг материальных вознаграждений и наказаний для членов иерархически организованных пирамид власти. То есть в отличие от, например, отношений с агентами, каковых, агентов, может быть много и они могут не знать друг о друге или друг от друга не зависеть, патрональные отношения выстроены в пирамиду, они иерархически организованы. На вершине этой пирамиды стоит патрон. Он обеспечивает лояльность своих клиентов.

Тут клиенты употребляются в древнеримском смысле этого слова. Мы сейчас привыкли говорить о клиентах как о тех, кого обслуживают (клиенты магазина или туристической фирмы). А тут клиенты – это, в общем, те, кто подчинены патрону и выполняют его поручения.

Итак, лояльность клиентов обеспечивается как раздачей ресурсов (причем ресурсы – это не обязательно материальные; безнаказанность, привилегии, исключения – это тоже ресурс, которыми патрон делится со своей клиентелой), но и, соответственно, они наказываются за нелояльность. Вот это вот сочетание кнута и пряника обеспечивает цельность и функционирование этой самой патрональной пирамиды и функциональность всей этой патрональной политики.

Что еще важно в этой теории Хейла? Просто заметить, что политика в безинституциональной среде организована по клановому принципу, по принципу семейств, жузов, родственных связей, связей одноклассников и однокурсников, соседей по дачному кооперативу и так далее, тут, собственно, ума большого не надо. И, в общем, это наблюдение делал для себя, я думаю, каждый. Более того, не очень понятно, в чем здесь специфика постсоветского или евразийского пространства. В общем, люди всегда склонны доверять тем, кого они знают, в отличие от тех, кого они не знают. Ну и также рассаживание своих родственников на должности – это базовый человеческий инстинкт. Весь вопрос в том, насколько ваша система позволяет вам таким образом себя вести.

Что нового нам открыл Хейл в рамках этой своей теории патрон-клиентских отношений? Он пишет, что, во-первых, «патрональная политика носит динамический характер, и этот динамический характер ей придает конкуренция пирамид власти между собой». То есть все наблюдаемые им системы он разделяет не на те, у которых есть эти самые патрональные пирамиды, и на те, у которых их нет, а на те, в которых складывается единая пирамида, поглощающая все остальные, и те, в которых пирамиды власти, патрональные пирамиды, между собой каким-то образом конкурируют.

Это еще не политическая конкуренция, это совершенно точно не система сдержек и противовесов, но его выводы, исходя из наблюдений за эволюциями постсоветских режимов, состоят в следующем. Там, где выстраивается единая пирамида, она может выстраиваться по разным причинам. И опять же, это не историческое наследие, не менталитет, не так называемая политическая культура.

Причиной этому может быть ряд выборов, которые совершают элиты. Может быть конституционная архитектура, то есть если концентрация власти заложена в вашем основном законе (вы повышаете шансы на то, что пирамида у вас сложится только одна). Это может быть результатом ряда случайностей, в том числе случайностей личной жизни, судьбы и здоровья тех или иных политических деятелей (например, патрон помер невовремя, и его клиентела ушла к кому-то другому, таким образом пирамида влилась в другую пирамиду).

Но если у вас по тем или иным причинам этих пирамид складывается несколько, это повышает ваши шансы на последующую демократизацию. А если у вас концентрация власти в самом начале происходит, то и дальнейшая демократизация затруднительна.

Этот вывод кажется очевидным, если мы не вспомним вот какое обстоятельство. Когда процессы демократизации на постсоветском пространстве только начинались, считалось, что наилучшей гарантией является что? Максимальная концентрация власти в руках демократически настроенных реформаторов. Правда же? Как сказал один политический деятель, не тем будь помянут: «Демократия – это когда демократы у власти. Вот мы демократы. Мы у власти. Вот это и есть демократия».

Это тогда казалось таким очевидным. Вот есть люди с правильными планами, с правильными намерениями и с правильными мыслями. Они будут проводить реформы. Чем больше у них будет полномочий, тем лучше они проведут реформы. Не правда ли? А всякая раздробленность, всякое распределение, всякая конкуренция – это что? Это смута, это пролог к гражданской войне и это торможение столь необходимых реформ.

Хейл говорит нам: «Вы знаете, дорогие евразийские товарищи, дорогое постсоветское пространство, не так важно, какие там у вас намерения, не так важно, насколько вы европейски ориентированы, азиатски ориентированы или вообще потеряли ориентацию в пространстве. Если у вас одна пирамидка складывается, она будет в авторитарную сторону неизбежно эволюционировать, потому что она пирамида».

М. КУРНИКОВ: А вы что хотите, двоевластия, что ли?

Е. ШУЛЬМАН: Правильно, мы двоевластия хотим, многовластия хотим, раздробленности, понимаете ли, жаждем и вообще желаем проводить в массы лозунг «Вся власть – никому», каковой, лозунг, описывает наилучшим образом вот этот самый базовый демократический механизм.

Еще одно замечание по поводу теории Хейла, которое тоже может пригодиться тем, кто его запомнит. Когда мы говорим о пирамидах, которые сложились, у нас возникает ощущение, особенно из-за этого слова «пирамиды», может быть, лучше называть их сетями или грибницами. Но «пирамида» подчеркивает иерархичность. С одной стороны, поэтому это полезный термин, с другой стороны, пирамиды воспринимаются как нечто вечное – вот они стоят со времен египетских фараонов и никуда не деваются.

Но Хейл отвечает также и на вопрос: а что может обрушить эти самые пирамиды? Бывает ли такое, чтобы пирамида власти каким-то образом зашаталась и рассыпалась по кирпичику? Бывает такое. И как же это происходит? Это происходит, когда клиентела, а также брокеры, он их так называет, из числа элит… Брокеры – это те, кто ходят между пирамидами или внутри пирамиды передвигаются для лоббирования своих интересов.

Так вот, если происходит смена ожиданий или обрушение ожиданий у клиентел и у брокеров в отношении своих патронов, вот тогда пирамида может обрушиться. Это тоже, в общем, кажется довольно очевидным, когда это сформулируешь. Когда выясняется, что патрон уже не может обеспечивать вам то, ради чего вы пришли к нему на службу, вот тут-то вся ваша пирамида и проседает.

Та ситуация административной дисфункции, о которой мы довольно часто говорили в наших выпусках и которую мы там с разных сторон стараемся описывать, не утверждая, что, например, в Российской Федерации мы ее прямо сейчас видим, она тоже, в общем, описывает то же самое положение вещей.

Клиентела, она же грибница, они же члены кланов являются членами кланов не просто так. Может показаться, что они там, потому что им некуда деваться, потому что они связаны священными узами родства, голос крови в них как-то особенно громко звучит, и поэтому они там так и будут до самой смерти. Собственно, патроны ровно так и полагают. Но нет, клиенты, в том числе даже кровные родственники, ближайшие родственники, находятся там не из любви к главе семейства. Вот эта аналогия с семьей, она носит довольно-таки условный характер. Они там потому, что патроны в состоянии удовлетворять их ожиданиям. Если патроны ожиданиям перестают удовлетворять, то кирпичики наши начинают шевелиться, потому что на самом деле это никакие не кирпичики, а живые люди.

Происходит это не сразу, потому что трудно выйти из сетки, в которой ты довольно крепко засел. Тем не менее базовый механизм – это не просто раздача указаний патронами сверху вниз, но и раздача ресурсов, благ, привилегий, обеспечения безопасности сверху вниз.

М. КУРНИКОВ: Ну а мы переходим к вопросам.

ВОПРОСЫ ОТ СЛУШАТЕЛЕЙ

М. КУРНИКОВ: Наверное, надо сказать, что мы в Гамбурге не просто так, а потому что Екатерина Михайловна читала лекцию в рамках курса. Это появится, я надеюсь, в Ютюбе скоро. Предыдущий курс можно найти в ссылке в описании и насладиться.

Е. ШУЛЬМАН: Предыдущий был про 90-е, этот – про Конституцию 1993 года. То есть тоже в рамках 90-х продолжаем находиться.

М. КУРНИКОВ: Да. И, кстати, обращу внимание, что будут замечательные мероприятия еще. В Белграде будет Александра Архипова, и в Праге будет Александра Архипова, а в Барселоне, например, будет презентация книги Фельдмана «Это Навальный». В общем, сходите в описание, там всегда много интересного.

Итак, из Патреона «Эха» спрашивает вас Павел: «Может ли в ситуации, когда национальная память фрагментирована, либерализм воспринимается как внешняя конструкция, а субъектность эмиграции зависит от алгоритмов Ютюба, вообще существовать устойчивая политическая альтернатива режиму?»

Е. ШУЛЬМАН: Устойчивая политическая альтернатива режиму способна существовать в условиях легальной оппозиции, то есть возможности легального политического участия. Вот тогда она будет устойчивой. Во всех иных условиях она устойчивой никаким образом быть не может, потому что ей негде себя показать, негде предъявить себя избирателю, то бишь потребителю, в этом качестве.

И да, политический процесс будет носить вот такой вот хаотичный, фрагментированный характер. Абсолютно ничего хорошего в этом нет, потому что когда-то альтернативу предъявлять придется, ее придется предъявлять самой системе, когда она по естественным причинам будет поставлена в это положение. И, соответственно, всем тем другим, которые будут хотеть пользоваться тем окном возможностей, которые неизбежно откроется, тоже придется это делать.

Соответственно, гораздо лучше и безопаснее, если у вас к этому моменту есть какая-то… не хочется употреблять заезженное слово «системная», но какая-то понятная, легальная, знакомая вам оппозиция, которая в выборах участвовала, которую люди видели, которую вы видели, у которой какая-то программа есть, о которой вы хоть чего-то знаете. Потому что иначе в это окно возможностей полезет самый разный народ. Очень удивительные странные существа как раз в эту минуту выползают откуда-то.

В этом, между прочим, причина, почему по окончании так называемых долгих правлений, по завершении опять же по естественным причинам персоналистских режимов так часто власть берут какие-то очень странные группы, радикальные, те, кого раньше называли экстремистами, террористами, другими интересными именами. Почему так происходит? Потому что вы сами загнали в подполье свой политический процесс. Хорошо, в наше время не в подполье, а скорее в Ютуб, но там тоже, знаете, много кого всякого разного обитает. Поэтому об устойчивости нам никаких оснований мечтать даже нету.

М. КУРНИКОВ: Следующий вопрос – от TRCONTR828: «Екатерина Михайловна, очень важный вопрос для всех любителей книжек. Безопасно ли сейчас покупать ваши книги в Российской Федерации, когда вас удостоили чести носить статус террориста за насильственный захват власти?»

Е. ШУЛЬМАН: Благодарю.

М. КУРНИКОВ: Это в продолжение того, что вы сказали.

Е. ШУЛЬМАН: Да, совершенно верно. Правовая ситуация в Российской Федерации отличается волатильностью. Сегодня – одно, завтра – другое. Но давайте расскажу, как на момент сейчас. Нельзя искать в интернете экстремистский контент. Экстремистский контент – это тоже не очень понятно что, но это контент, созданный экстремистами либо занесенный в соответствующий реестр Роскомнадзора (реестр экстремистских материалов).

Я не экстремист. Я этажом выше проживаю. Экстремисты – это те, кто разговоры разговаривают. А те, кто насильственно власть захватывают и удерживают, они по-другому называются. Так что не путайте, пожалуйста. Поэтому контент мною созданный – книжки, видео и прочее-прочее, песни и иные аудиозаписи – не является экстремистским. Я по-прежнему являюсь иностранным агентом, хотя на фоне новых званий, присвоенных мне Российской Федерацией, это уже как-то звучит несколько по-детски. Поэтому должна быть маркировка. Больше нету никаких ограничений.

Террористическое сообщество, в создании которого и в участии его деятельности ФСБ обвиняет нас, – это Антивоенный комитет. Материалы Антивоенного комитета, который одновременно является нежелательной организацией, не надо, пожалуйста, распространять. Мои материалы не являются никакими нежелательными и не произведены нежелательной организацией, потому что я не организация.

Можно себе представить, что если вы меня перепостили и похвалили, то вы тем самым оправдываете террористическую деятельность. Но это, вы знаете, очень замысловато даже для нынешнего российского правосознания и правоприменительных практик.

М. КУРНИКОВ: Пока, по крайней мере.

Е. ШУЛЬМАН: По крайней мере, пока. Если вы на территории Российской Федерации, не перепощивайте, смотрите просто так. Тем более, куда вы это будете перепощивать? Фейсбук и так заблокирован. Телеграм не заблокирован, ладно. Телеграм затруднен.

М. КУРНИКОВ: А вот книжки…

Е. ШУЛЬМАН: А книжки вообще абсолютно законны и никаким запрещенным контентом ни в коем случае не являются.

М. КУРНИКОВ: Как знал! Вот у меня как раз, смотрите, есть одна книжка Екатерины Шульман, которую можно заказать. И даже есть детская книжка Екатерины Шульман. Точнее, где Екатерина Шульман выступила переводчиком. Ее тоже можно заказать. Ну вот так совпало.

Е. ШУЛЬМАН: Случайно.

М. КУРНИКОВ: Оказались.

Е. ШУЛЬМАН: Случайно они оказались, да. Раньше вот эта детская книжка была наиболее незаконным моим произведением, потому что раньше иноагентам было запрещено создавать контент для несовершеннолетних. А теперь поскольку никакой контент создавать нельзя, то уже все равно. Так избыточные запреты побеждают самих себя.

М. КУРНИКОВ: Человек без ника спрашивает вас: «А почему в принципе можно доверять судьям? Ведь они такие же люди, такие же граждане, как и все. Их можно подкупить, у них могут быть те или иные мотивы. Откуда в принципе происходит доверие к институту судейского корпуса?» Какой философский вопрос.

Е. ШУЛЬМАН: Прекрасный вопрос. Замечательный совершенно. Доверять вы должны не суду и тем более не судье, а должны вы доверять судебной процедуре. Судебная процедура крайне многоступенчата и многосоставна. В ней много акторов. Это совершенно не только судья. По крайней мере, на начальном этапе любого судебного разбирательства судья не принимает окончательного решения. В судебном процессе участвуют, если мы говорим об уголовном процессе, и следствие, и прокуратура, и защита, и, может быть, присяжные, если дело разбирается судом присяжных. Потом у вас будет, скажем, апелляция, потом у вас будет кассация, потом у вас будет Европейский суд по правам человека. В общем, много всего интересного.

Доверие к судейскому корпусу как корпусу, как к некой общности возникает из процедуры назначения судей, которая должна обеспечивать их независимость, из их высокого статуса, который тоже эту независимость подчеркивает, и из самой системы рекрутинга этих судей, каковые должны рекрутироваться не из получивших заочное высшее образование секретарей судов, как это сейчас происходит в Российской Федерации, а из людей с опытом в адвокатуре, с опытом в праве, с опытом в преподавании, например, правовых, юридических дисциплин.

Судья – это не следователь, судья – это не чиновник. Судейская работа в некотором роде больше, чем юридическая. Опять же, часто цитируемая мудрость по поводу того, что война – слишком важное дело, чтобы доверять ее военным. Так вот, правосудие – слишком важное дело, чтобы доверять его юристам. От судьи требуется правосознание и подход даже философский скорее, чем знание пунктов закона как таковых.

Вот в случае такого рода практик, в случае если у вас в суде происходит состязательный процесс, если на равных у вас соревнуются защита и обвинение, а судья является арбитром над этими двумя силами, в случае если судьи независимы, и это видно по их действиям, опять же, если не существует того, что существует, к нашему общему сожалению, в Российской Федерации, вот этой страшной связки между обвинением и судом и манеры копипастить обвинительные заключения в виде судебного решения, вот тогда, да и то не сразу, возникает доверие к судейскому корпусу в целом и к судьям по отдельности.

В нашей нынешней ситуации, конечно, ни о каком институциональном доверии в этой области речи быть не может, так же как и в любых других областях тоже. Это плохо. Можно этому радоваться, как вот этим низким уровням доверия, которые фиксируются в том числе в социологических исследованиях, как свидетельству некоторого здравого смысла, проявляемого респондентами. Но на самом деле опять же ничего хорошего в этом нет. Если это реалистическая оценка качества судейского корпуса со стороны респондентов, то это плохо. Если это в принципе низкое институциональное доверие, то это тоже плохо. Доверие потерять легко, а приобретать его долго и трудно, и на это нужно некоторое время и некоторые последовательные опыты, в ходе которых человек будет убеждаться в том, что в суде можно найти правду.

М. КУРНИКОВ: Есть у меня ощущение, что не все еще зрители трансляции поставили лайк. А ведь есть возможность сделать это трижды, и это не запрещено.

Е. ШУЛЬМАН: Вообще не запрещено ни разу.

М. КУРНИКОВ: Пока есть такая возможность, поставьте лайк, дорогие друзья. Наше время истекло. Спасибо большое всем, кто смотрел эту трансляцию, в том числе тем, кто смотрел ее в Гамбурге впрямую здесь, в зале.

Е. ШУЛЬМАН: Спасибо.