Subscribe
Share
Share
Embed
Главный редактор «Эха» рассказывает о ключевых материалах и отвечает на вопросы
М. КУРНИКОВ: Здравствуйте! В эфире первый выпуск подкаста «Что мы знаем» — первый, потому что прошлый был нулевой. Спасибо еще раз Александру Плющеву, который, в общем, благословил меня на этот подкаст и дал студию для того, чтобы попробовать, как это будет работать. Ну вот мы попробовали. Отзывы были такие, что надо продолжать — мы продолжаем. Не забудьте поставить лайк. Мы начинаем.
Начнем мы с того, что было сказано в Государственной Думе в этот раз. Причем именно не того, какие законопроекты рассматривались, а что именно говорилось. Дело в том, что и Володин, и другие депутаты снова говорили о жизни иностранных агентов и о том, как эту жизнь надо ухудшить. Мне кажется, это то, что мы должны пометить себе. Почему? Во-первых, потому что скоро выборы. Выборы будут в 2026 году, через год, и мы сегодня подробно об этом поговорим. Во-вторых, потому что ухудшение чьей-то жизни — это вообще, как мне представляется, теперь будет главным нарративом российской власти.
Казалось бы, что в этом нового? На самом деле есть кое-что новое. Потому что, как ни крути, но улучшение жизни — это то, что та или иная власть всегда продает как что-то, за что должны проголосовать, что должны поддержать. Улучшение жизни — правда, вот есть какие-то вещи, но зато вот это, вот это, вот это. Когда улучшать не получается, то тогда применяется довольно простой, но рабочий прием: нужно кому-то ухудшить жизнь так, чтобы на их фоне твоя жизнь не была такой, может быть, ущербной. Ну, например, не получается больше платить какой-то категории граждан — но давайте мы какую-то категорию граждан поставим на социальную ступеньку ниже, так, что тот, кто не получает столько, сколько он хотел бы получать, соответственно, будет чувствовать себя выше в этой социальной структуре.
Например, ЛГБТ. Мы все время слышим, что российские власти говорят о геях, о лесбиянках, о любых ЛГБТ-персонах — Q теперь нужно, наверное, еще добавлять, и много-много кто еще «плюс». О них мы очень много слышим, как будто бы это большая проблема — это я сейчас не к тому, что я Володина упоминал в самом начале, — как будто бы есть такая проблема, и вот эти люди, они не очень-то у нас равноправны, они у нас не имеют права на это, на это, на это. И как бы таким образом тот, кто не относится к ЛГБТ, становится чуть повыше в этой иерархии, потому что появляется кто-то ниже.
Или, например, мигранты. Мигранты — это вообще рабочий инструмент во многих-многих обществах. Допустим, у нас много мигрантов. Допустим, мы знаем, что общество этим недовольно. Но без этих мигрантов нам дальше не выжить — ну просто экономика наша не выдерживает, не хватает рабочих рук. Давайте мы тогда будем называть мигрантов плохими, негодяями, ругать их, показывать, как мы их унижаем, показывать, как унижает их полиция, показывать, как унижают их простые люди, не наказывать тех, кто унижает мигрантов — и вуаля, у нас появляется еще одна категория людей, которых можно безнаказанно унижать и чувствовать себя на их фоне ого-го.
Я думаю, что многие из вас видели эти кадры из разных городов России, как какой-нибудь там таксист или еще кто-нибудь из Центральной Азии выслушивает про себя, что он раб, что он должен в этой стране то, должен в этой стране это. А человек, который на него кричит, соответственно, чувствует себя хозяином и таким образом поднимается в собственных глазах, поднимается в глазах общества. Он уже не такой неудачник, не такой, как говорится, бедный, может быть — он себя чувствует повыше.
Так вот, иностранные агенты — это еще одна категория, по отношению к которой очень легко чувствовать себя выше, очень легко чувствовать себя лучше. Мы им счета блокируем, мы им пенсии больше не выплачиваем, мы им делаем то, это, мы им усложняем жизнь — и вот это усложнение жизни становится не только реальной, но и риторической частью вообще российской власти. Они еще больше будут говорить об усложнении жизни кому-то.
Кстати говоря, можно усложнить жизнь Европе вообще. Литве, например, запуская какие-нибудь шары, или Копенгагену, или Берлину, или Мюнхену, запуская туда дроны. А что? Мы же страдаем от того, что мы начали войну, и, соответственно, у нас аэропорты закрываются из-за налетов дронов, из-за, в общем, военных действий. И вот в Европе это все показывают, наши зрители смотрят, в конце концов, и видят, что у нас что-то не так. А мы так ухудшим жизнь там, доведем ее до нашего уровня, что таким образом как будто бы наши граждане не будут чувствовать себя такими ущемленными. В общем, рабочий инструмент, будут его использовать.
На самом деле вся эта история с иноагентами как будто бы касается всего лишь небольшого количества людей — до тысячи людей. То есть организаций там больше, организаций плюс людей там больше, но людей всего лишь несколько сот человек, которые признаны иностранными агентами Минюстом. Ну, что значит «признаны»? Обозваны на самом деле, оболганы, что они иностранные агенты.
Так вот эти самые люди теперь не только из либерального лагеря. Это люди из Z-каналов, это люди, которые всегда поддерживали Путина — их тоже объявляют иноагентами. Они открывают глаза, говорят: «Ничего себе! Оказывается, это какой-то странный закон. Оказывается, его нельзя оспорить в суде. Оказывается, даже необязательно получать иностранное финансирование». Они открывают для себя мир. Мы, в общем, рады, что они открывают для себя мир, хотя, конечно, не совсем, не до конца рады. Но, тем не менее, они тоже с этим столкнулись, они тоже теперь понимают, насколько это все несправедливо.
Но на самом деле ситуация ведь идет дальше. Несмотря на то, что всего лишь несколько сот человек затронуты этими списками, это работает гораздо более эффективно. Люди боятся стать иностранными агентами. Люди боятся подписаться на кого-то не того в Инстаграме.
Вот я, например, не иностранный агент — пока, по крайней мере, не объявлен Минюстом и так далее. Но если бы вы знали, как много разных медиа, как много разных блогеров на всякий случай подписывает меня иностранным агентом — ну просто потому, что смотрят, чем я занимаюсь, смотрят, на каких каналах я выступаю, смотрят, какое медиа я возглавляю, в конце концов, и говорят: «Ну, наверное, он иностранный агент», и на всякий случай вписывают.
Конечно, никто никогда не будет сверяться, ходить постоянно с этим списком. На то и был расчет. И на то, соответственно, расчет, что человек, который находится в России, побоится подписаться в какой-нибудь социальной сети на человека, который что-то говорит, не согласное с российскими властями и, соответственно, теоретически только который может быть этим самым иностранным агентом.
Почему мы это знаем, почему мы это фиксируем? Потому что люди сами об этом рассказывают. Давайте посмотрим небольшое видео. Это исполнительница, известная под именем Инстасамка. Я знаю, что не все наши зрители в курсе, что такая исполнительница есть, но поверьте, она невероятно популярна. И вот что она сказала в интервью Ксении Собчак.
Ну вот, да, включилось следующее. Так мы проспойлерили, какое видео будет дальше. Но возвращаясь, опять же, к тому, что сказала эта прекрасная женщина по имени Инстасамка: видите, у меня руки тряслись, я вот так вот просыпалась. В этом и смысл закона, дорогая Инстасамка. Не смысл закона выявить какие-то нити. Никаких нитей никто не выявляет — объявляют иноагентами просто потому, что хотят. Никакие нити, еще раз, нигде не пытались даже доказать, не пытались даже искать. Объявляют буквально как захотят. И, соответственно, Инстасамка, не зря у вас трясутся в этом смысле руки. Вы абсолютно правильно понимаете, как это бывает. Вы сказали фразу: «Я боялась, что меня осудят за то, что я не делала». Именно это и происходит. Именно это и происходит, и именно это и цель.
Но давайте вернемся к выборам. Я обещал рассказать, что действительно выборы не за горами, и они влияют на очень многих. Они влияют и на Володина — вот мы видим, он начинает ухудшать кому-то жизнь. Обратите внимание: я думаю, что в принципе вся избирательная кампания «Единой России» будет построена на том, что мы будем ухудшать кому-то жизнь, потому что улучшать жизнь не очень получается. И даже трудно обещать что-то улучшить, потому что ситуация такая — сейчас мы об этом скажем. А вот ухудшение жизни — это как раз будет то, что доктор прописал.
Я могу сказать, что другие партии тоже уже заказали свои рекламные кампании. ЛДПР по полной программе начала свою рекламную кампанию и будет претендовать на второе место. Да, действительно, согласно опросам, именно ЛДПР сейчас на втором месте — я думаю, что еще прибавят. К сожалению, просто вот так.
Конечно же, те силы, которые против Путина, против нынешней войны, против этого режима и внутри страны, и снаружи страны, тоже думают, что делать в эту избирательную кампанию. Мне неизвестно, чтобы была выработана какая-то единая стратегия между всеми-всеми силами. Как всегда, будут споры, вы эти споры увидите. Но хочется надеяться, что в этом году эти споры будут, может быть, по отношению друг к другу среди тех, кто условно может считаться единомышленниками на теме противодействия войне, противодействия Путину — хочется надеяться, что между ними срачи будут чуть поменьше. Потому что ну зачем? Хотя, в общем, мы с вами многое видали и, в общем, наверное, срачами нас тоже не удивишь.
Однако, возвращаясь к тому, что планируется в этой избирательной кампании, давайте обратим внимание, что сайт, который называется «Вот так», опубликовал утечку — давайте так назовем, утечку. Якобы такой человек, который работает с Администрацией президента — фамилия его Харичев, — якобы он делал какую-то презентацию. Ну, видимо, выступал, например, на собрании всех вице-губернаторов о том, как надо проводить избирательную кампанию «Единой России», или делал для «Единой России», для всех региональных руководителей «Единой России» какое-то такое собрание, где рассказывал, как нужно будет эту кампанию проводить.
Так вот, надо сказать, что действительно произошла утечка. Утечка эта произошла в нескольких местах. Почему мы так можем говорить? Потому что кроме сайта «Вот так», например, Леонид Волков опубликовал часть этой презентации, часть информации из этой презентации на своей страничке в Фейсбуке. Мы, конечно же, на сайте «Эхо» повесили эту статью «Вот так», потому что считаем ее важной.
Мы не знаем, мы не можем проверить достоверность этой презентации. Теоретически может быть такое, что эти самые единороссы или Администрация президента специально в несколько мест допустила такую утечку. Ну то есть теоретически ведь возможно такое? Возможно. Но вы знаете, те цифры, которые там есть, и те выводы, которые там есть — они довольно важные. Мы всегда должны думать, что эта утечка может быть специальной, но, по крайней мере, ну давайте скажем так: Леонид Волков — у него же (я имею в виду, у ФБК) есть собственная социологическая структура. Я думаю, у них есть возможность так или иначе проверить, насколько данные, которыми пользуется «Единая Россия» в этой презентации, насколько они совпадают и с реальностью, и, в общем, с другими опросами, которые показывают социологи. Поэтому раз Леонид Волков на это, что называется, так ссылается, я буду скорее думать, что это не специальная утечка, а утечка, которая произошла случайно и из которой мы можем примерно себе представлять, как единороссы видят картину.
Итак, как единороссы видят картину в самом главном вопросе, в вопросе войны и мира. В их собственной презентации сравнение между 2024 и 2025 годом. И если в 2024 году фразу «Я очень устал от СВО» поддерживают около 47% респондентов — 47% в 2024 году говорили: «Я очень устал от СВО», 47% говорили: «Я полностью согласен с этой фразой», 21% говорил: «Я частично соглашаюсь с этой фразой», а все остальные уже, соответственно, скорее довольны СВО, чем нет, — то теперь уже, в 2025 году, 56% опрошенных полностью согласны с этой фразой. 56%!
То есть даже в таком опросе, который проводится таким способом, что отвечать-то на него страшно, люди в России отвечают, больше половины отвечают, что они очень устали от СВО. 27% — напомню, было 21%, — 27% частично согласны с этим утверждением. Вместе, как вы видите, они дают абсолютное большинство. Абсолютное большинство полностью или частично устало от СВО. И, конечно, «Единая Россия» ставит это перед собой как тот вызов, с которым им придется справляться, как что-то, с чем им придется, в общем, бороться.
Что еще мы видим из этой презентации? Мы видим, что одну из проблем считают власти очень важной и собираются ее эксплуатировать. Это проблема миграции. Они видят, насколько люди напряжены на эту тему. Они видят, как телевидение сумело разогнать ненависть к мигрантам. Она и так, в общем-то, была, но разогнать ее на такие невероятные высоты, что раньше такого не было.
И «Единая Россия» пытается теперь возглавить этот конек. Рекомендации даются в регионы, что, пожалуйста, дорогие товарищи, говорите, что «Единая Россия» против миграции, что мы будем принимать законы и мы будем, еще раз повторюсь, ухудшать жизнь мигрантов для того, чтобы они, соответственно, так или иначе стали уязвленной частью.
Никто — давайте это подчеркнем, никто, — не хочет избавляться от мигрантов. Конечно же, в «Единой России» понимают, что без мигрантов экономика встанет. Но вот попробовать, с одной стороны, использовать этих самых мигрантов в экономике, а потом еще и использовать недовольство этими мигрантами — вот тот самый трюк, который «Единая Россия» хочет провернуть.
Ну и давайте, наверное, еще скажем про этот опрос, возвращаясь к теме войны и мира. За немедленное перемирие с Украиной выступает 61% респондентов. 61%.
Что еще я бы, наверное, отметил? Ну, есть такой лозунг, слоган, который там в этой презентации написан: «Большинство идет за большинством». В общем, так сказать, понятный нарратив, понятно, как «Единая Россия» будет этот нарратив использовать.
Обратите внимание на эту публикацию. Она есть на сайте «Эхо», очень вам рекомендую. Там, соответственно, некоторые цифры опубликованы. Ну вот, как мы видим, еще раз скажу, Леонид Волков в своем Фейсбуке тоже это дело опубликовал. Насколько я понимаю, он, в общем, ознакомился тоже с этой презентацией и какие-то выводы для себя сделал.
Ну а мы давайте пойдем дальше. По поводу опросов. Вы уже видели спойлер небольшой, какое видео мы хотим вам показать. Почему я считаю это важным? Потому что, еще раз, 56% респондентов ответили, что они за то, чтобы… Они поддерживают фразу «Я очень устал от СВО». Насколько смелым надо быть, чтобы так ответить! Давайте послушаем, как проходят такие опросы.
Этот опрос реальный. Это позвонили на сотовый телефон Антону Рубину. Антон Рубин живет за пределами Российской Федерации — он, по-моему, не скрывает этого, поэтому я скажу. Он живет в Грузии. О Грузии мы еще сегодня поговорим. Видимо, у него работал сотовый телефон российский, он, соответственно, принял этот звонок, и он ответил так, как считает нужным.
Я вижу комментарии — мы опубликовали это видео у себя в разных соцсетях, — я вижу комментарии людей, которые не знают, что Антон живет за рубежом, и большая часть людей буквально говорит: «За ним же сейчас приедут! Всё, мужик, твой адрес записали, тебя запомнили, сейчас к тебе выедут». Естественно, люди понимают, что отвечать на такие вопросы просто страшно, ну просто опасно. Это говорит нам, что даже эти 56%, скорее всего, сильно заниженная цифра. Ну а сейчас мы с вами послушаем, как проходят такие опросы.
Вот такой опрос. Спасибо, что называется, Антону Рубину, что он выложил на общее обозрение этот разговор. Мне кажется, он очень показательный.
Он показательный еще и в том, какие вопросы задаются, к чему, так сказать, готовится страна, к чему готовятся власти и о чем они спрашивают. «Товарищи, ну вы понимаете, денег-то будет у вас поменьше — вы же понимаете, что мы вас об этом спрашиваем, вы сами буквально соглашаетесь». Потом публикуется опрос, что там 80% — ну хорошо, не 80%, но сколько-то процентов, больше половины, поддерживают ухудшение качества жизни для того, чтобы все отдать родным вооруженным силам.
Кстати, о вопросах. Я напомню, что формат мы в прошлый раз выработали такой: после 30-й минуты, то есть буквально уже через 5 минут, мы с вами будем говорить уже друг с другом. Я буду читать ваши вопросы, которые вы можете начинать уже писать в чате трансляции, и, соответственно, в чате трансляции я буду их видеть и отвечать на них. Должен я еще сказать, что, наверное, сейчас самое хорошее время, чтобы поставить лайк этой трансляции для того, чтобы потом как можно больше людей ее посмотрели.
Ну а мы движемся с вами дальше. Я хочу посмотреть с вами еще одно видео. Это видео из Пскова из суда. Не знаю, видели вы его уже или нет, но это Лев Шлосберг, который выступает в суде. И, в общем, это объединяет две наши с вами предыдущие темы — это тема выборов и это тема ухудшения жизни людей, которых несправедливо обзывают иностранными агентами. Его судят. Он пытается сопротивляться. Суд для него теперь та площадка, на которой он может выступать, потому что у него запрет определенных действий. Да, он не может ничего делать, он, по сути, под домашним арестом, и это означает, что он не может выступать публично. Суд — это такое место, где он может выступить. Давайте послушаем, что сказал Лев Шлосберг в этом суде.
Мы знакомы со Львом Шлосбергом. Я неоднократно брал у него интервью. Я даже когда-то ходил на интервью к нему — я напомню, что Лев Маркович вообще-то журналист по одному из своих родов деятельности. И у меня сердце кровью обливается, честно вам скажу, когда я вижу эти кадры.
Я знаю, как многие люди критиковали Льва Шлосберга за ту риторику, которой он пользовался последние 1,5 года до того, как ему запретили вообще разговаривать, с ним дебатировали. Но я с большим уважением отношусь ко Льву Шлосбергу и могу сказать, что когда я видел, как он говорит, я очень переживаю за него, потому что он явно в чуть более подавленном состоянии, чем хотя бы там даже 2 года назад. Поэтому у меня эти кадры вызывают особые эмоции.
Но если мы с вами за скобками оставим эмоции и поговорим о том… Хотел сказать «что мы знаем» — чего мы не знаем наверняка, но за чем мы будем очень внимательно следить. Мне кажется, это очень интересно: доживет ли «Яблоко» до выборов? Выйдет ли «Яблоко» на выборы? Выйдет ли «Яблоко» с лозунгами мира на выборы? Насколько это возможно? Потому что, как ни крути, но что такое избирательная кампания? Избирательная кампания — это разрешенная агитация. Это предоставление телевизионного эфира и много чего еще. Решатся ли власти на то, чтобы дать какой-то силе, пусть даже по опросам и набирающей сколько там — 1,5%, — выйти и говорить о мире, учитывая то, какие опросы есть? Вот это большой вопрос, и это то, за чем мы с вами, конечно, будем очень внимательно следить.
Ну и давайте тему, которую в прошлый раз мы затронули в самом начале. Было очень мало информации, и я обещал рассказать чуть поподробнее. Это депортация семьи Хангошвили. Действительно, Зураба Хангошвили, брата убитого в Берлине бывшего чеченского командира Зелимхана Хангошвили, выслали. Причем, по разным данным, это произошло довольно неожиданно — настолько неожиданно, что защита не успела ничего обжаловать. Там были какие-то процедуры, когда защита, в общем, тормозила этот процесс, но все равно то, как их выслали, было неожиданно и для них, и для адвокатов, и для самой семьи: туда, в общем, в квартиру зашли, всех в аэропорт Берлина под конвоем отвезли, отправили в Тбилиси, и адвокаты ничего не смогли сделать.
Это довольно интересная история еще и потому, что она, как я уже говорил, сопровождалась довольно большой растерянностью, а с другой стороны, она сопровождалась, в общем, той риторикой, которая сегодня в Германии и во многих других странах звучит очень уверенно, и такие эксцессы как будто бы допустимые ошибки той политики, которая проводится. Все готовы, в общем-то, на это закрывать глаза.
Почему мы так уверенно об этом говорим? На этой неделе вышел эксклюзивный материал на сайте «Эхо» и в telegram-канале «Эхо Новости», на которые я призываю подписаться, о том, что несколько российских активистов сейчас находятся в депортационных тюрьмах Соединенных Штатов, и сейчас судьба их решается. Причем решается (по крайней мере, у одного из них) судьей, которого буквально только что назначил Дональд Трамп.
Судей этих, как вы знаете, Дональд Трамп назначил с таким благословением навести порядок в миграционной сфере. И, соответственно, эти самые люди, которые чаще всего — вот мы писали, по крайней мере, — это были национальные активисты: бурятские, башкортские. И в итоге они с очень большой вероятностью могут оказаться в России.
Один из них — это участник протестов в Баймаке. Это те самые баймакские протесты, которые были самыми крупными за всю историю, начиная с 2022 года. Там вышло несколько тысяч человек. Некоторые даже говорят, там больше 10 тысяч человек тогда вышли к зданию суда, когда осудили там Фаиля Алсынова. Так вот, один из них — это участник этих протестов. Мы видим, что параллельно идут приговоры. Эти приговоры абсолютно неправосудные. Два человека погибли во время следствия. Их пытали. И, конечно, если этот человек будет депортирован в Россию, судьба его будет очень незавидна. Сейчас только дело ФБК, о донатах ФБК, стало больше, чем дело о баймакских протестах. Баймакское дело до сих пор одно из самых крупных по количеству возбужденных уголовных дел и участников, которые привлекаются к ответственности.
В общем, я призываю вас обратить внимание, почитать об этом, подумать о том, что с ними будет, и, в общем, если вы куда-то уехали или уезжаете, смотреть на то, что происходит в политике тех или иных стран. Потому что параллельно мы с вами видим… И обратите внимание, как это рифмуется с тем, что хочет эксплуатировать «Единая Россия». Потому что, как ни крути, там в Москве в каком-нибудь районе подрались мигранты из Центральной Азии — мы говорим: «Там вот мигранты подрались». Знаете, в общем-то, наверное, примерно так же, если не точно так же, воспринимаются любые столкновения, споры, например, или даже нападения на каких-то активистов из России — наверное, так же примерно воспринимаются жителями тех стран, в которые россияне от путинского режима уезжают: ну, какие-то мигранты там между собой какие-то разборки устраивают — выслать бы их всех к чертовой бабушке.
В общем-то, примерно так это выглядит и на фоне того, что делает банк Revolut, который буквально сразу большому количеству россиян — как минимум речь идет о сотнях, а может быть, о тысячах россиян, — начал блокировать счета. И вот буквально в ночь с пятницы на субботу многие люди проснулись утром, а у них уже сначала там типа какой-то запрос, и сразу через несколько минут запрос: типа, пришлите, пожалуйста, свой ВНЖ, — и тут же блокируется счет. И люди придумывают, как выкручиваться в этой ситуации. Мало того, что они в другой стране, у них проблемы с документами, так еще и, соответственно, карточки блокируют.
И будут высылать. И мы видим, что высылают и будут высылать. Эта тема универсальная. Любая политическая сила сегодня в любой стране — ну хорошо, не любая политическая сила, но в любой стране есть политические силы, которые с удовольствием пользуются этой темой для того, чтобы зарабатывать себе очки.
Итак, товарищи, я перебрал время. У меня еще осталось две большие темы — я думаю, они не протухнут, что называется, к следующему разу, хотя одна из них очень привязана к этой неделе. Ну что ж, давайте все-таки, раз обещал ровно половину времени отвечать на вопросы, буду держать свое обещание, а в следующий раз расскажу еще кое-что. И буду лаконичнее в следующий раз, чтобы как можно больше успеть вам рассказать. Может быть, меньше слов буду использовать, но больше фактов вам говорить. Ну и давайте, я начинаю собирать эти самые вопросы.
«Максим, а как статус иноагента соответствует Конституции Российской Федерации?». Ой, вы знаете, Конституции Российской Федерации уже так много чего не соответствует, что просто с ума можно сойти. В том числе, кстати говоря, по-моему, как раз ухудшение жизни граждан — это запретный повод для законопроектов. По-моему, так и написано, что законопроекты не должны ухудшать жизнь граждан. А вот они буквально, законодатели, не стесняются и декларируют, что да, наша задача — ухудшать жизнь некоторых граждан. А что нам?
Дальше поехали. «Почему, товарищ, в худи?». Вы знаете, потому что это худи наш фирменный. Видите, здесь написано «Эхо». Те, кто находится за рубежом, могут такие купить. Покупайте — у нас есть магазин мерча, там много всего интересного, в том числе и без логотипа «Эха», если вдруг вы переживаете.
Дальше, дальше, дальше… «45 лет из Германии от имени левых политических беженцев выступают представители неких организаций… Оружие для самозащиты сдерживает агрессора». Вы знаете, я не понимаю вопрос, честно говоря. Может быть, вы как-то переформулируете:
Вопрос: «В чем смысл ограничения мобильного интернета?». Смыслов ограничения мобильного интернета несколько, это сразу нескольких зайцев здесь убивают. Ну, во-первых, это борьба типа с беспилотниками, и так далее, и так далее. По крайней мере, действительно на заводах, которые имеют хоть какое-то значение, теперь отбирают мобильные телефоны и прочее. Плюс ко всему мобильный телефон — это средство съемки. Вы можете снимать, отправлять что-то куда-то, выкладывать в сеть, а, соответственно, рассказывать всему миру, какой ущерб наносят удары украинских дронов. Ну, а в-третьих, это так удобно! Пользуясь случаями атак дронов, можно ограничивать ваш доступ к информации. Ваш доступ к информации — это то, что власти очень сильно беспокоит. И есть повод: дроны летают — отлично, значит, вы возмущаться не будете. Ну или, по крайней мере, не только вы, а большинство людей возмущаться не будет, потому что понимает, насколько сейчас это важно. И вот в итоге получается то, что получается.
Пока еще у нас с вами есть огромное преимущество по сравнению с Китаем, например. У нас с вами интернет был с самого начала обустроен таким образом, что его просто так вырубить довольно непросто, особенно если вы поставили уже себе какие-нибудь VPN. Кстати говоря, ставьте VPN, это правда нужная вещь. И поставьте своим родственникам VPN — это нужная вещь. И лучше разных компаний, потому что какой-нибудь один VPN там, допустим, получается у них вырубить на время, другой работает и так далее.
В общем, пользуйтесь современными технологиями. Это важно. Потому что пока интернет в России позволяет сохранять связь с реальностью. Пока интернет в России позволяет сохранять связь в едином информационном пространстве и тем, кто находится внутри, и тем, кто находится снаружи, и вообще всем вместе.
Но поехали дальше. «Следите ли вы за протестами в Тбилиси? Похожи ли они на ситуацию с Республикой Беларусь или тут совсем другой процесс? Хотя разгон митингов, резиновые пули, газ очень сильно напоминают 2020 год. Спасибо». Спасибо вам большое за вопрос. Вы знаете, да, мы следим за протестами в Тбилиси, и надо сказать, что нужно порекомендовать нашей службе информации больше о них писать. Мне кажется, что там происходит что-то действительно масштабное.
Почему мы это знаем? Возвращаясь к той же высылке семьи Хангошвили. Их уже привезли в Грузию. Нам практически не удалось ни с кем из грузинских правозащитников сейчас поговорить по теме семьи Хангошвили, потому что все они сейчас спят по 3-4 часа в сутки, потому что там такое количество задержаний, такое количество пропавших людей, которых нужно искать по разным СИЗО, такое количество пострадавших от разгона протестов, что все правозащитники страшно заняты. И это, конечно, действительно напоминает Минск по масштабу событий, по жесткости процессов. И я разговаривал с несколькими людьми, которые занимаются Грузией чуть более пристально — они очень расстроены тем, что там происходит. Они считают, что даже самые пессимистичные прогнозы по поводу того, как там будет меняться ситуация, оказались заниженными. Ситуация меняется в Грузии гораздо быстрее, чем предполагали все эксперты.
Поехали дальше. «Дорогой Максим Владимирович! Живу в Белгороде. Довольно сильно волнуюсь за будущее. Что будет, когда поток возвращающихся с войны мобилизованных и наемников станет лавинообразным?». Много чего будет. Конечно, увеличение преступности будет. Конечно, увеличение агрессии в обществе будет. Конечно, увеличение домашнего насилия, которое так или иначе будет, это домашнее насилие, распространяться через школы, да даже через детские сады, через детей. Это будет очень большая беда.
Плюс люди будут чувствовать себя потерянными, ПТСР и так далее. Я знаю организации, которые в Украине помогают справляться с ПТСР людям, которые приходят там, которые уже не могут воевать дальше, которые ранены и которые приходят в семьи. Там хотя бы есть кому этим заниматься, и там эта проблема, в общем, не замалчивается, и там мы примерно понимаем масштаб проблемы. Я думаю, что в России будет еще хуже ровно потому, что она, эта проблема, заметается под ковер, и потому, что домашнее насилие нормализуется в России. Домашнее насилие в отношении женщин в первую очередь. Ну и детей, в общем, тоже, но в отношении женщин в первую очередь нормализуется. И это процесс, который будет иметь долгосрочные последствия.
Дальше поехали. «Почему для слушателей в России закрыли возможность купить мерч?». Потому что нас несправедливо обозвали нежелательной организацией, и мы не хотим никого, в общем, даже потенциально подставлять. Вот поэтому.
Дальше. «Чувствуете себя Герценом, издающим журнал «Колокол»?». Наверное, нет, но я понимаю, о чем вы говорите. Ну, Герцен был богатый человек, мог себе позволить жить на широкую ногу. Поэтому Герценом я себя не чувствую. Но то, что Герцен в принципе первым придумал эту схему: редакция находится за рубежом, информация приходит из России, и потом этот журнал доставляется в Россию… И потом за Герценом повторяли и эсэры, и большевики, и меньшевики, и либералы, и много-много кто еще. И, в общем-то, мы, по большому счету, работаем по такой же схеме, находясь за рубежом, а аудитория у нас в основном в России — конечно же, мы продолжаем дело Герцена. Дело Герцена живет, и, я надеюсь, что называется, еще неоднократно победит. Оно уже побеждало и еще победит.
Обратите внимание, кстати говоря, что я, кстати говоря, еще не послушал подкаст «Закладка», который выходит на этом же канале, канале «Эхо Подкасты». Подписывайтесь на этот канал, посмотрите, кстати говоря, подкаст «Закладка» — там как раз про Герцена и «Колокол». Я не смотрел, поэтому не знаю, говорили там об этом или нет, но, конечно, популярность «Колокола», популярность Герцена сильно уменьшилась ровно на вопросе имперском. Вот как интересно бывает, и вот как до сих пор люди, которые уехали за рубеж, боятся этой темы. Мы с вами говорили, например, про Парламентскую ассамблею Совета Европы — насколько болезненна тема для участников платформы ПАСЕ, для будущих участников платформы ПАСЕ. Мы, правда, не знаем, какие они еще будут, но те, которые ездили, которые там добавлялись — насколько болезненна для них, напряжение вызывает тема включения «покоренных народов», как это некоторые переводят, коренных народов. И эта тема, в общем-то, для Герцена тоже была той, в которой он занял принципиальную позицию по польскому вопросу. Он поддерживал польское восстание, он выступал против подавления польского восстания. А тогдашняя либеральная, в общем-то, интеллигенция, которая и была читателями «Колокола», вот это не могла принять. Ну как же? Там же наши мальчики! Там же наши мальчики подавляют. Надо как-то их понять, надо их как-то принять. Разве можно их осуждать? Они же империю нашу охраняют, границы наши, в границах 1991-го или какого — 1791 или какого года? Короче говоря, сложный был вопрос, который Герцену стоил дорого.
Поехали дальше. Про ПАСЕ как-нибудь спросите, что называется. Если вам будет интересно, я вам расскажу. Поехали дальше. «Максим, вы планируете пускать в эфир звонки людей из РФ? Мне кажется, будет интересно узнать, что происходит внутри России, от граждан, оставшихся внутри страны». В этот эфир пока не планирую, но теоретически может быть.
«Планируете ли вы вместе с Екатериной Шульман приехать в Осло с какой-нибудь лекцией?». Мы были в Осло с лекции про сталинскую конституцию. Может быть, еще раз съездим. Давно мы вообще не были в Швеции, в Норвегии. В Дании ни разу не были. Может быть, как-нибудь доедем.
Дальше. «У кого ограничили мобильный интернет, в каком регионе?». Во многих регионах ограничивают мобильный интернет. «В Москве я чего-то не почувствовал», пишет нам человек. Вы знаете, это, кстати, вообще интересно, насколько москвичи действительно много чего не чувствуют, что происходит в регионах.
«Максим, поговорите на ту тему, которую вы не успели за первые 30 минут, чтобы она не протухла. Это и есть мой вопрос». Нет уж, давайте, как говорится, формулируйте.
Дальше, дальше. «Максим, можно вам задать вопрос не по теме: играете ли вы в игры? Если да, то в какие? Какие ваши любимые?». Нет, в игры не играю сейчас. Когда-то играл в компьютерные игры. Ну, это были времена, когда еще был «Vice City», например, или… Ну, в «Vice City» я перестал играть, потому что, вы знаете, даже в компьютерных играх не хочу больше держать в руках оружие. Вот прямо не поверите: после командировки в Чечню как-то все вот отпустило. А так играл во всякие футбольные — там, в «Фифу», или в «Футбольный менеджер», или что-нибудь в этом итоге.
Поехали дальше. «Как вы считаете, насколько будет полезна для россиян в России за пределами платформа ПАСЕ?». Ну, она уже полезна. Мне кажется, что теоретически может быть полезна для борьбы за соблюдение прав людей, которые уехали сейчас. Их, что называется, пинают с двух сторон — и со стороны российской, и со стороны западной. Я вот приводил пример «Революта» этого. Я думаю, что будут попытки хоть как-то защищать тех, кого пинают.
Плюс ко всему, давайте не забывать: Россия очень хорошо осваивает инструменты трансграничных репрессий. И эта самая платформа ПАСЕ может быть инструментом, который будет помогать бороться с этими трансграничными репрессиями, объяснять европейским структурам, другим структурам, что если человека объявили террористом, это значит, он необязательно террорист. Некоторые из этих людей, которые объявлены террористами, войдут в эту платформу ПАСЕ, и тут я надеюсь, что хотя бы странам ПАСЕ будет неловко как-то, что называется, выполнять эти самые требования. Короче говоря, посмотрим, как оно будет работать, но теоретически может работать хорошо.
Давайте, раз уж мы упомянули про ПАСЕ, я вам вот что расскажу. Меня как раз в прошлый раз спрашивали, продолжаю ли я работать в Антивоенном комитете или там продолжаю ли я работать в этой платформе ПАСЕ. Потому что так уж вышло, что я действительно был на нескольких встречах, когда эта платформа ПАСЕ формировалась. Меня приглашали поговорить, я с удовольствием приезжал, наблюдал, мы разговаривали. Надо сказать, что даже и с президентом ПАСЕ мы нашли общий язык довольно быстро — он историк по образованию, мы много о чем успевали поговорить. Но вы знаете, я, конечно, знаком и с Ээриком Кроссом, видео которого мы смотрели с вами в прошлый раз и про которого я говорил — тот самый, который рассказывал про репрессированного отца. Он депутат из Эстонии, и я с ним в том числе говорил о том, как будет восприниматься платформа эта без Фонда борьбы с коррупцией, без Юлии Навальной. Я думаю, что я могу это рассказать. Это был довольно открытый разговор, где присутствовало больше 10-ти человек, поэтому, наверное, я могу это рассказать.
Я спросил его, когда он представил первый план, первый проект вот этого документа платформы ПАСЕ, который в итоге вы теперь уже видите, который уже опубликован. И я спросил его: «У вас там указана Берлинская декларация. Фонд борьбы с коррупцией не подпишет Берлинскую декларацию, он об этом заявил. Но без Юлии Навальной такая платформа будет выглядеть как будто бы неполной. Не хотят ли они сделать какой-то отдельный трек для Фонда борьбы с коррупцией?». На что ответ был такой, что никакого отдельного трека ни для кого не будет, что с самого начала были возможности войти в эту группу работать, представители приглашались — сейчас отдельного трека ни для кого не будет. Вот есть общий трек, им и надо пользоваться. Ну вот, например, такой был диалог.
При этом я не член Антивоенного комитета, никогда в нем не состоял, то есть ни дня. Я не подаю свою заявку для того, чтобы участвовать в этой платформе ПАСЕ, но я стараюсь быть везде, наблюдать везде, рассказывать вам, как все устроено, какие процессы проходят. Если Антивоенный комитет, я не знаю, проводит какое-то мероприятие и приглашает приехать посмотреть, я, конечно, приеду, посмотрю, если у меня будет возможность, если не будет наслаиваться на это каких-то других обстоятельств. Если кто-то еще приглашает, я всегда еду и смотрю ровно для того, чтобы иметь возможность в этой программе, в частности, которую мы только-только запустили, рассказывать вам, как все там внутри устроено и как те или иные процессы происходят.
Ну, поехали дальше. Сколько у нас осталось? 10 минут. Дальше. «Как вы считаете, насколько…». Ага, это было. «За Грузию так плотно взялись из-за охлаждения с Арменией? Ведь союзник на юге Кавказа стратегически важен». Ну, вы знаете, за Грузию взялись давно, не только в связи с Арменией. И, прямо скажем, в этом смысле часть граждан Грузии отвечают взаимностью этому братию за эту страну. Боятся войны люди. «Грузинская мечта» очень умело эксплуатирует тему того, что давайте мы будем дружить, лучше мы где-то что-то уступим; давайте мы лучше тут это разрешим, то разрешим, вот здесь повернемся в сторону России, но зато не будет как в Украине. Украинская война сыграла там свою негативную роль.
Поехали дальше. Михаил: «Как вы думаете, когда смогут политэмигранты вернуться обратно в РФ? Это десятилетия или никогда?». Я боюсь делать прогнозы, но мне представляется, что наша волна эмиграции — если ее и сравнивать, это все-таки не эмигранты 20-х годов XX века. Это не то что какой-то прогрессивный новый режим, который строит новый мир, и поэтому у него много десятилетий есть на то, чтобы проводить разные эксперименты, и он что-то такое дает молодежи, такой невероятный рост. Потому что, как ни крути, те опросы, которые проходили в 30-е годы в связи со сталинской конституцией, когда сталинскую конституцию всенародным обсуждением принимали… Видите, не голосованием, а обсуждением всенародным, то есть мы со всех собираем предложения. И по сути это был гигантский соцопрос. Документы у нас остались, я лично документы многие читал. И вы знаете, молодежь вся невероятно поддерживала советскую власть, потому что молодежь получала действительно какой-то для себя, может быть, ошибочно представляемый, но горизонт. Им казалось, что это государство для них. Они очень боялись многие — ну вот да, люди, которые из крестьянской среды вышли, которые переехали в города, которые стали рабочими, которые начали получать какое-то образование, — они реально боялись, что если придет другая власть, они снова будут в каком-то там плохом положении и так далее.
То, что мы видим сегодня — это война с молодежью. И мне не кажется, что этот режим будет очень долговечным. Он, конечно, продержится, наверное, либо до какого-то финансового краха, либо до смены автократа, либо еще чего-нибудь такое, но, в принципе, большого, многодесятилетнего будущего этого режима я не вижу ровно потому, что он обращен в прошлое. Он питается прошлым. Он воюет с новым, он воюет с развитием. У него не будет развития.
Это, конечно, погубит не только режим, но и страну. Вот что страшно: не только режим, но и страну погубит. Она не будет уже такой. Она упустит очень много возможностей. Возможно, она не устоит даже и, в общем, по многим другим параметрам. Режим будет цепляться и будет с удовольствием рушить страну, если это будет позволять сохранять режим. Но я не думаю, что он прямо на… Ну, не на века точно.
Поехали дальше. «Нужна ли дискуссия по острым вопросам среди близких людей сейчас внутри страны? Или оставить людей, и пусть само доходит?». Вы знаете, если вы внутри страны, и у вас есть близкие люди, и у вас получается с ними не затрагивать какие-то темы, которые вас разъединяют, наверное, продуктивнее не спорить с ними сейчас.
Дальше. «Максим, как вы боретесь с тревогой и тревожностью? Дадите пару советов?». Работой. Но вам не советую.
Дальше. «Максим, среагировали ли какие-нибудь известные музыканты на задержание группы «Стоптайм»? Иностранная пресса это как-то освещает? Спасибо». Да, конечно. Мы, по крайней мере, помним и пост Монеточки на эту тему, и, кажется, группа «Порнофильмы» что-то писала. По крайней мере, на сайте «Эхо» точно есть несколько постов на эту тему, посмотрите.
«Максим, следите ли вы за судьбой арестованных айтишников в Азербайджане? Они никому не нужны, некому за них просить». Вы знаете, да, следили, старались с ними держать связь. У них все было довольно непросто. Кажется, там есть свет в конце туннеля. Давайте подождем, но действительно, это потепление отношений Путина и Алиева, кажется, и есть тот самый свет.
Дальше, по Берлинской декларации. «Максим Владимирович, считаете ли вы лично ее исключительно продуктом МБХ?» (ну то есть Михаила Ходорковского). Смотрите, она, конечно, в известной мере продукт, который был создан при участии Михаила Ходорковского, при его инициативе. Это была Берлинская конференция, и я могу рассказать — я был на этой конференции в качестве модератора. Я не был на всей конференции, я не знаю, что на ней происходило. Она происходила день или два, туда приехало больше 100 человек. Я на самой конференции не был и я не член ни одной из тех групп, которые на этой конференции собрались. Именно поэтому как человека, который не связан ни с одной из групп, меня позвали модерировать принятие общей декларации конференции — для того, чтобы я пришел со свежим взглядом, совершенно не зная, что обсуждали до меня, и просто давал слово, следил за таймингом (вы знаете, я это люблю и, как мне кажется, немножко умею) и, соответственно, руководил процессом техническим принятия этой декларации, что я в свою очередь и сделал.
Поэтому меня пустили сначала на ту часть закрытую, в которой было, наверное, человек 15–20, которые обсуждали и готовили эту декларацию — ее драфт, скажем так. Я присутствовал там. Я не говорил ни слова, я не задавал никаких вопросов, я ничего не комментировал — я просто смотрел, как она принимается. И могу вам сказать, что Михаил Ходорковский не был тем человеком, который активнее всех участвовал. Он что-то говорил, тоже там какие-то фразы вставлял. С чем-то соглашались люди, с чем-то не соглашались. Там был Максим Резник, и он был один… Вот, наверное, если уж и говорить за Берлинскую декларацию про кого-то, кто одного из авторов, это, наверное, он.
Я почему так еще свободно об этом говорю? Потому что были фотографии потом выложены. Там был Евгений Чичваркин. Там был Максим Кац, но Максим Кац был вот действительно только наблюдателем. Он ни слова не сказал, он где-то там сзади сидел и просто тоже наблюдал. Поэтому и его нельзя называть автором декларации. Там были Гудковы — как сказали бы, как пошутили бы, наверное, сейчас Татьяна Фельгенгауэр и Александр Плющев, «братья Гудковы». Там были Гудковы, и они тоже принимали активное участие. Там был Ларионов… Я сейчас всех не вспомню, потому что не готовился, что называется, но там действительно очень многие люди были. Там были люди из молодых активистов, там были люди из феминистской тусовки. Там были очень разные люди. И споры, которые там были — вот уж их я не буду рассказывать, но споры были очень ожесточенные, очень эмоциональные, очень жесткие. Поэтому я, конечно, внимательно все это слушал, а потом, когда было принятие Берлинской декларации, я примерно понимал, на каких вопросах будут самые жесткие обсуждения. Так и получилось. Я помню, что для принятия этой Берлинской декларации подключился по видеосвязи даже Сергей Гуриев, например. А уж какой набор был людей, которые потом спорили уже на публичной части — огромный.
В общем, я бы не сказал, что это продукт только Ходорковского как минимум. Да, его участие там важно, да, сама Берлинская конференция во многом была и по его инициативе тоже — не только по его инициативе, но и по его инициативе тоже. Но в целом это был процесс, в котором участвовали очень многие люди. И я, опять же, говорю, как модератор там был: ничего не подписывал, ничего не исправлял, ничего не принимал — просто вот, как говорится, наблюдал, следил, модерировал этот самый процесс.
Ну что ж, дорогие друзья, раз уж я взял на себя такой имидж хранителя тайминга, я не могу больше получать никаких вопросов, потому что осталось меньше одной минуты. Эту минуту я использую для того, чтобы вы обязательно поставили лайк этому видео, подписались на канал «Эхо Подкасты», подписались на наши telegram-каналы «Эхо Новости» и «Эхо FM». Но «Эхо Новости» вот в этом эфире я вам рекомендую точно, потому что на следующей неделе у нас выйдет несколько важных эксклюзивов. Вот тут я проанонсирую — не боюсь анонсировать, потому что они почти готовы; обычно не люблю анонсировать, но здесь не боюсь анонсировать, — несколько важных эксклюзивов в канале «Эхо Новости» вы увидите первыми. Однозначно, если вы подписаны, вы увидите первыми. Ну и, наверное, наши коллеги каких-нибудь ссылок важных накидают на магазин «Эхо Книги», например, или на какие-нибудь VPNы, которые надо покупать. Ссылки будут в описании, пользуйтесь. Всем пока!